Затемнение в Грэтли
Шрифт:
2
В гостинице «Ягненок и шест» обычно останавливались армейские офицеры и летчики, и больше как будто никто. Тем не менее она была переполнена, и женщина за конторкой сказала мне, что я могу занять номер только на два-три дня. Увидев эту комнату, одновременно и холодную и душную, я подумал, что и двух дней с меня совершенно достаточно, а потом надо будет подыскать себе какое-нибудь человеческое жилье.
Я еще поспел к концу обеда, состряпанного, по всей видимости,
После обеда я зашел в бар при гостинице, который открывался только с восьми часов, так как спиртного было мало. Сейчас там царило большое оживление. Виски не было, посетители пили портвейн, джин и пиво. Летчики и армейские офицеры со своими дамами сидели за столиками, большей частью группами по четыре человека. Несколько пожилых, скромно державшихся горожан задумчиво прихлебывали пиво, а в углу, у самой стойки, отдельно от других, расположилась компания, в которой я сразу признал тесный кружок завсегдатаев. Я немедленно перекочевал со своим пивом поближе к этой группе и стал наблюдать за ними. Тут были два офицера – один из них, краснолицый капитан, уже сильно подвыпил, – и пожилой, невзрачный мужчина в штатском, который говорил жеманным визгливым голосом и хихикал, как девушка. По-видимому, это он угощал всю компанию. Из двух женщин одна была полная, бесцветная особа, как будто чем-то обеспокоенная, другая – помоложе, одета наряднее и очень хороша собой. У нее был длинноватый нахальный носик и пухлые губы, которые даже тогда, когда она не говорила и не смеялась, были жадно раскрыты, словно готовые к новому взрыву смеха. Всмотревшись в нее, я ощутил уверенность в том, что уже где-то видел ее раньше и в совершенно иной обстановке, но не мог припомнить, где. Это мучило меня, и я все время пялил на нее глаза. Девушка это заметила, отвернулась и снова чему-то засмеялась, но я успел уловить в ее дерзком взгляде мимолетное выражение тревоги.
Краснолицый капитан тоже заметил мое настойчивое внимание, и оно ему не понравилось.
Вначале разговор компании вертелся вокруг какого-то званого обеда, на котором был кто-то из них, – кажется, та самая веселая и хорошенькая девушка, что меня заинтересовала. Обед этот происходил, по-видимому, в каком-то загородном ресторане, который, насколько я расслышал, назывался «Трефовая дама». Сыпались обычные шутки насчет общих знакомых: тот напился, эти не сумели скрыть своей любовной связи. Упоминалась и какая-то миссис Джесмонд; о ней говорили, что она «наверное, купается в деньгах», «шикарная женщина», и называли ее загадочной. Я тут же мысленно взял на заметку эту миссис Джесмонд.
Разговор чем далее, тем более превращался в пустую болтовню с неизменным скабрезным привкусом, типичную для таких компаний, веселящихся в барах. В роли присяжного остряка выступал пожилой фат, у которого, как я заметил, щеки были нарумянены. Заметил я также, что под его паясничаньем крылась определенная цель – он все время высмеивал оборонную работу страны. Он ясно давал понять, что наша борьба с нацистами просто комична, хотя неизменно называл ее «трогательной». У него, видимо, было много денег, судя по тому, как он швырял ими. И он был не дурак, этот мистер Периго, как его называли остальные. Я уже начинал думать, что мне сразу повезло и что я напал на верный след… Но где же я встречал раньше эту девушку?
– Эй, вы! – сказал краснолицый капитан, неожиданно перегнувшись через мой стол. – Нечего слушать, мы вам не радио!
– Знаю, что вы не радио, – уверил я его, мгновенно почувствовав антипатию к этому субъекту с налитыми кровью свиными глазками.
– Ну-ну, Фрэнк! – сказала полная дама предостерегающим тоном. Она мигнула второму офицеру – видимо, это был ее муж.
– Вы и так уже смутили эту леди тем, что все время таращите на нее глаза, – продолжал капитан.
– Вовсе нет, Фрэнк, – вступилась девушка. И, повернувшись ко мне, прибавила: – Не обращайте на него внимания.
– А я говорю – да! Не мешайте мне выяснить это дело, Шейла.
– Что вы хотите выяснять? – спросил я, и тон мой, вероятно, выдавал то презрение, которое я чувствовал к нему. – Я живу в этой гостинице, и если вам не нравится, что я сижу здесь, можете отправляться в другое место.
– А с какой стати, черт возьми! – Он стукнул кулаком по столу, расплескав часть моего пива. У меня чесались руки выплеснуть то, что оставалось в кружке, в его идиотскую физиономию.
В начале этой сцены странный человек, которого называли мистер Периго, был занят – он заказывал бармену какой-то сложный коктейль для всех. Сейчас он увидел, что происходит, улыбнулся мне, обнажив ряд зубов, как будто сделанных из самого лучшего фарфора, а Фрэнка похлопал по плечу.
– Ну-ну, Фрэнк, ведите себя смирно, иначе не получите больше ни капли! Не обращайте на него внимания, дорогой сэр. Он угомонится, когда выпьет еще стаканчик.
Очередь была за мной. На улыбку мистера Периго я ответил улыбкой и заверил его, что ничуть не обижен. Он настоял, чтобы я пересел к ним, и, так как угощал на этот раз он, остальные не могли протестовать. Только милейший Фрэнк по-прежнему смотрел на меня сердито. Это перемещение было мне весьма на руку. И вот я очутился у стойки, подле девушки с нахальным носиком. Глаза у нее были ярко-синие, один чуточку темнее другого. Эта особенность еще больше убедила меня в том, что я где-то видел ее раньше. Звали ее Шейла Каслсайд, и, как выяснилось из разговора, она была женой майора, сегодня утром уехавшего по служебным делам.
– Что вы делаете в Грэтли? – спросила она у меня. Она держалась все так же развязно, но в обращенном на меня взгляде мне почудилась какая-то настороженность.
Я повторил ей то, что рассказывал другим.
– Завтра пойду к директору завода Чартерса, – сказал я в заключение.
– А кто у них там директор? Как же это я не знаю? – воскликнула Шейла.
Зато мистер Периго знал.
– У Чартерса? Ну, как же, дорогая, это мистер Хичем, – помните, такой всегда озабоченный человечек. И то сказать – как тут не быть озабоченным? Он никак не может добиться ответа от министерства снабжения. У бедняги на заводском дворе ржавеют запасы всяких секретных изделий, а в министерстве все не могут решить, понадобятся они или нет. Как это печально, не правда ли?
И маленький урод ухмыльнулся, показывая фарфоровые зубы, с таким видом, как будто речь шла о партии в бридж, а не о борьбе за жизнь каждого из нас.
– Перри, вы чудовище! – воскликнула Шейла. – И я на днях слышала, как полковник Тарлингтон говорил Лайонелу, что, по его мнению, вы пятая колонна.
– Шейла! – ахнула полная дама. – Как это можно! – Она весь вечер открывала рот только для таких увещаний.
Мистер Периго вдруг сразу стал серьезен.
– Ну, против этого я протестую! Да, да, дорогая моя, не шутя говорю: я категорически протестую.