Затерянные во времени (сборник)
Шрифт:
Франклин смотрел мрачно, все еще не желая понять происходящее.
– Так вы хотите сказать?..
– Да, вот именно. Для вашей жены это путешествие было бы роковым. И роковым для вашей дочери будет пребывание здесь.
Выход был только один. И когда прибыла "Аврора" - следующий корабль, решено было не откладывать. Для Элен и ребенка взяли места, и в последнюю неделю 1994 года они поднялись на борт.
Родители следили за отправлением "Авроры" из своего дома. Кровать Мэрилин была пододвинута вплотную к окну. Франклин сидел на постели,
– Все будет хорошо, дорогая. Через несколько месяцев ты снова увидишь ее.
Мэрилин погладила его по щеке, но не сказала ничего.
Прошло почти семнадцать лет, прежде чем об "Авроре" услышали снова, но Мэрилин этого уже не узнала. Меньше чем через два месяца она успокоилась навеки в марсианских песках, и над ее могилой нежно звенели медноколокольцы.
Когда Франклин покидал Марс, доктор Форбс был единственным из числа первооткрывателей, кто еще оставался здесь. Они пожали друг другу руки у трапа, ведущего в недра новейшего из ядерных кораблей. Доктор сказал:
– Вот уже пять лет я наблюдал за тем, как ты работаешь и все время перерабатываешь. Ты не старался выжить. Но выжил. Теперь поезжай домой и живи. Ты это заслужил.
Франклин оторвал взгляд от буйно растущего порта Джиллингтон, который за несколько лет превратился из временного поселения в целый город и продолжал расти.
– А как же с тобой? Ты здесь дольше, чем я.
– Но у меня было несколько отпусков. И достаточно долгих, чтобы дома осмотреться и понять - то, что меня по-настоящему интересует, - тут, на Марсе.
Он мог бы добавить еще про второй отпуск, который был настолько долгим, что он успел найти невесту, жениться и привезти ее сюда, но он только сказал:
– Кроме того, я работал, но не перерабатывал.
На этот раз Франклин окинул взглядом просторы за пределами колонии, поля, теперь окаймленные каналами. Там был маленький холмик, отмеченный простым камнем.
– Ты еще молод. И жизнь у тебя в долгу, - сказал доктор.
Франклин, казалось, не расслышал, но доктор знал, что это не так.
– И ты в долгу у жизни, - продолжал он.
– Своим сопротивлением ты только приносишь вред себе самому. Мы должны приспосабливаться к жизни.
– Интересно...
– начал Франклин, но доктор взял его за руку:
– Не надо так. Ты много работал, чтобы забыть. Теперь ты должен начать заново.
– Ты же знаешь, что никаких обломков "Авроры" не находили, - сказал Франклин.
Доктор тихо вздохнул. Кораблей, исчезнувших бесследно, было больше, чем тех, которые оставили следы.
– Начать заново, - твердо повторил он.
Громкоговоритель произнес: "Все на борт! Все на борт!"
Доктор Форбс провожал глазами друга до самого входного люка. Он немного удивился, почувствовав прикосновение к своей руке, и заметил рядом жену.
– Бедняга!
– мягко сказала она.
– Может быть, когда он вернется домой...
– Может быть, - сказал доктор с сомнением. И добавил: - Желая быть добрым, я был жесток. Я обязан был сделать все возможное, чтобы разрушить эту ложную надежду и освободить его. Но... в общем я не смог.
– Да, - согласилась она.
– Ты не мог дать ничего взамен. Но где-нибудь дома, на Земле, найдется же какая-то женщина. Будем надеяться, что вскоре он встретит ее.
Дженнесса оторвалась от задумчивого изучения собственной руки и посмотрела на чужую руку - с серо-голубыми пальцами.
– Я так непохожа на тебя, - со вздохом сказала Дженнесса.
– Почему я так непохожа, Телта?
– Все непохожи друг на друга, - сказала Телта, прервав свое занятие: она нарезала в чашку ломтиками бледные круглые плоды. Их глаза встретились: фарфорово-голубые на белом лице вопрошающе смотрели в темные зрачки на топазовом фоне. Появилась маленькая морщинка между изящными серебряными бровями женщины, пристально изучавшей ребенка.
– Все непохожи: и я, и Тоти, и Мелга. Так уж мы устроены.
– Но я совсем непохожая. Не такая, как они.
– Не думаю, чтоб ты так уж отличалась от тех, среди которых ты родилась, - сказала Телта, возвращаясь к своим ломтикам.
– А я и маленькая уже была такой?
– Да, дорогая.
Дженнесса задумалась.
– А откуда приходят дети?
Телта объяснила. Дженнесса презрительно сказала:
– Я не это имею в виду. Откуда приходят такие, как я? Непохожие?
– Я не знаю. Но это, должно быть, где-то далеко, очень далеко.
– Где-нибудь на поверхности? Там, где холодно?
– Гораздо дальше.
– Телта задумалась на мгновение, затем добавила: - Ты бывала наверху в одном из куполов, когда снаружи все темно? Ты видела, как мерцают звезды?
– Да, Телта.
– Ну вот, должно быть, ты пришла с одной из этих мерцающих точек. Но никто не знает, с которой.
– Это правда, Телта?
– Правда.
Дженнесса сидела тихо, думая о бесконечном ночном небе с мириадами звезд.
– Но почему я не умерла на холоде?
– Ты была близка к тому, дорогая. Тоти нашел тебя вовремя.
– И я была совсем одна?
– Нет, дорогая. Тебя держала на руках твоя мать. Она закутала тебя во все, что могла, только бы уберечь от холода. Холод ее одолел. Когда Тоти нашел ее, она еще чуть-чуть шевелилась. Она указала на тебя и шепнула: "Дженнесса! Дженнесса!" Вот мы и решили, что это твое имя.
Телта остановилась, вспоминая, как Тоти, ее муж, принес дитя с поверхности планеты вниз, в живительное тепло; ребенок согрелся, и дело пошло на лад. Еще несколько минут сыграли бы роковую роль. Холод страшная вещь. Телта вздрогнула, припоминая рассказ Тоти о том, чем это все обернулось для несчастной черной матери, по она ничего не сказала девочке.