Затерянный храм
Шрифт:
Что бы Гомер написал, если бы смог увидеть свою страну отсюда, с высоты?
Мьюру потребовалась большая часть дня, чтобы выяснить, кто такой Сорсель, и все это время он кричал в телефон и отстукивал телеграммы в кабинете отеля «Гран Бретань». Из этого кабинета
35
Гомер. Одиссея. Перевод В. Вересаева. (Прим. ред.)
К концу дня Мьюр сообщил Джексону об итогах своего расследования:
– Люк де Сорсель. Натурализованный грек, но по происхождению француз, как можно догадаться по фамилии. Его семья родом из Бордо, они занимались судостроением, что, собственно, и привело их в Грецию. Он унаследовал состояние, которое вложил в основном в коллекцию древнегреческих предметов. На этой теме он просто сдвинулся – сам не свой до эпохи героев. Переписывался с вдовой Шлимана, время от времени выступает в печати, чтобы опровергнуть какого-нибудь малоизвестного европейского археолога. А сами археологи терпят его, надеясь, что он даст им денег на раскопки. Никто этого вслух не говорит, но все уверены, что он чокнутый. Замечательно – если можно так сказать – нелюдим. Вдовец, имеет дочь, живет в особняке в Эпире, возле Салоник. Десять лет назад он написал монографию, опубликовав ее в Париже на частные средства, «Le Mort d'Achille et son Audela».
– А по-нашему как?
– «Смерть Ахилла и его жизнь после смерти». Это его специальность. Марина нашла эту книгу, когда искала информацию о Белом острове. Поэтому и записала имя автора себе в книжку.
– И что, помогло?
– В библиотеке этой книги не было, – пояснила Марина. – Я нашла на нее ссылку в другой работе.
– Ага. И ты думаешь, что этот самый парень купил вторую часть таблички у мертвого еврея?
– Вполне возможно. Его могла заинтересовать сама надпись, а тут еще и рисунок на обратной стороне. Рид считает, что на рисунке должно быть какое-то указание на Ахилла, или его щит, или даже на Белый остров.
– Вам удалось с ним связаться?
– Мы пробовали звонить ему, но не дозвонились. На севере Греции действует немало повстанцев, и телефонные линии могут быть повреждены.
Джексон нахмурился:
– Тогда надо съездить навестить его. И сделать это раньше, чем там появятся красные.
Растянутый вокруг залива город Салоники оказался мрачным местом. Вдоль набережной стояли похожие на привидения особняки, а в порту чуть ли не повсюду виднелись следы недавней войны. Дальше от воды возносили свои головы в небо несколько минаретов, напоминая о более давних завоеваниях. Даже теперь в городе ощущалась близость к фронту. Гидросамолет влетел в бухту, заставленную ожидавшими разгрузки военными и транспортными кораблями; их корпуса были такими же серыми, как и небо над головой.
На причале прилетевших встретила машина, черный «паккард», за рулем которого сидел американский военный. На капоте машины был написан по трафарету номер, другой номер украшал правый нагрудный карман водителя.
– Лейтенант Кирби, – представился водитель, повторив то, что было написано у него на груди. Оглядывая остальных членов группы, он не мог скрыть своего удивления: Рид в профессорском твидовом пиджаке и в очках, Мьюр в безупречном костюме и с неуловимым взглядом (Гранту он напоминал теневого дельца), Марина в скромном черном платье с поясом на талии и Грант, которого американец, наверное, принял за механика. – В штабе мне приказали отвезти вас, куда вам надо, сэр.
– А еще что-нибудь вам говорили? – спросил Джексон.
– Что я не должен ни о чем вас спрашивать.
Джексон хлопнул его по плечу:
– Молодец. Нам нужно место под названием вилла Пелион. Знаешь, где это?
– Никак нет, сэр. – Кирби вытащил карту и расстелил ее на капоте «паккарда». Грант тоже наклонился над картой и очень удивился – карта оказалась немецкой.
– Греки карты делать не умеют, – пояснил Кирби. – Так что легче пользоваться теми, которые остались от фрицев.
Джексон постучал ручкой по листу:
– Вот это где.
Кирби встревожился:
– Сэр, там красные бузят. В машине есть рация – если хотите, я вызову подмогу. Может, будет немного дольше, но…
Джексон посмотрел на часы:
– Нет времени. Плохие парни тоже его ищут. Просто отвези нас туда побыстрее.
– Есть, сэр.
Прежде чем сесть за руль, Кирби порылся в багажнике и вытащил пистолет-пулемет Стэна со складным прикладом. Он вручил оружие Гранту, который втиснулся на переднее сиденье рядом с Джексоном.
– Знаешь, как пользоваться? – Грант кивнул. – Держи под рукой. Так, на всякий случай.
Они выехали из города на занявшие прибрежную равнину пастбища и пшеничные поля. После продолжительных бедствий здесь опять сеяли хлеб; ростки пробивались между бетонными дотами и искореженными танковыми траками, которые все еще портили пейзаж. Препятствия обнаружились и на пути. По дороге пришлось трижды останавливаться на пропускных пунктах, где дежурили греческие солдаты. И всякий раз форма Кирби позволяла проезжать дальше; Джексон каждом посту вручал фотографию Бельцига и приказ задержать его, если появится.
– Какие новости с фронта гражданской войны? – спросил Джексон на пути между двумя пропускными пунктами. – Мы побеждаем?
– Вы, сэр, наверное, знаете об этом лучше меня. – Кирби смотрел на дорогу. – Я ведь только что приехал. А официально приеду только через три месяца. Но, по слухам, дела не так уж хороши. ДСЭ тут, понимаете…
– Кто это? – спросил Рид с заднего сиденья. Ухабы и ямы заставили его побледнеть, и, чтобы сохранять равновесие, ему приходилось упираться рукой в потолок.
– Деемократикос Стратос Эладдас. – Марина поморщилась, услышав, что Кирби кое-как справляется с ее языком – примерно так же, как с передачами «паккарда». – Демократическая армия Греции. Для нас с вами – коммуняки. Как я слышал, дела у них идут неплохо. Они больше не нападают на колонны, а сразу пытаются занимать города. Сталин их снабжает через Югославию и Албанию. А теперь, когда англичане убрались отсюда – никого не хочу обидеть, – если мы не будем держать фронт, нас отбросят к самым Афинам. – Он покачал головой. – Черт знает что. Но и мы огрызаемся. Мне сдается, среди этих ребят в основном крестьяне да всякий сброд. У них духу не хватит на рукопашную.