Затерянный храм
Шрифт:
– Как успехи? – прорычал Мьюр.
– А? – Рид листал страницы записной книжки, исписанные, похоже, только бесконечными столбиками символов линейного письма. – Я сейчас работаю с географическими названиями.
Мьюр чуть не уронил сигарету на бумаги, что было бы большим несчастьем.
– Я что-то пропустил? Думаю, это полная чушь. Откуда вы знаете, что это географические названия?
– Это гипотеза. Но вполне здравая. Если вы посмотрите на те таблички, которые Эванс нашел во дворце на Кноссе, то увидите, что в тексте через неравные промежутки появляются слова в определенном порядке.
– Не понимаю.
– Таблички с Кносса соблюдают определенные правила. – Рид поискал сравнение. – Представьте, что вы пытаетесь выучить английский, слушая прогноз погоды для судоходства. Сам прогноз будет каждый день разный, но пункты всегда перечисляются в определенном порядке. Если посмотреть на записи, можно заметить, что одни и те же слова повторяются в определенной последовательности, хотя и с разными промежутками. Ланди, Фастнет, Ирландское море…
– Ясно. – Мьюр нахмурился. – И что? У нас на табличках прогноз погоды трехтысячелетней давности?
Рид вздохнул:
– Возвращаясь к табличкам из Кносского дворца, я могу предположить, что мы читаем перечни налогов или дани, полученной с зависимых от Крита городов. Допустим, всякий раз, когда собирались налоги, они записывались в определенной последовательности.
– И что, какой-то из них упоминается на нашей табличке?
– Я не совсем об этом. Географические названия часто остаются в языках после того, как все остальные слова уже забыты. Возьмем Лондон. Это название появилось раньше римлян, может быть, даже раньше кельтов и просуществовало в латинском, англосаксонском, французском и среднеанглийском языках. Может быть, его не забудут и в следующую тысячу лет. Таким образом, если мы сможем распознать те географические названия, которые существуют и поныне, например Кносс, у нас будет возможность соотнести звуки с обозначающими их символами. – Рид поправил очки на носу. – Раз уж вы спросили, могу сказать вам, что в перечнях Кносского дворца есть одно название, которое встречается и на нашей табличке. – Он порылся на столе, разыскивая клочок бумаги. – Вот.
Мьюр принялся разглядывать три символа – крест с петлей вверху, разделенный на четыре части круг и простой крест.
– И куда это приспособить?
Рид застенчиво улыбнулся, пытаясь скрыть удовлетворение:
– Ну, если это слово появилось на кносской табличке, оно, скорее всего, означает место на Крите, и, пожалуй, это место из тех, что мы посетили. В устье Долины мертвых есть новое поселение, которое называется Като-Закро, или Старый Закро. Британская школа вела там раскопки в тысяча девятьсот первом и обнаружила свидетельство того, что в минойскую эпоху там тоже находилось поселение. Скорее всего, порт на главном торговом пути между Эгейским морем и Левантом. Таким образом, если предположить, что название остается более или менее прежним, получится, что мы можем распознать три символа: За-ка-ро.
– Почему «ка»? – Мьюр указал на средний символ. – Почему не просто «к»?
– Большинство символов – слоговые, то есть обозначают комбинацию согласного и гласного звуков. Если ваше слово содержит два согласных звука подряд или отдельный согласный, на письме придется добавлять лишнюю гласную. – На миг взгляд Рида метнулся куда-то прочь от лица Мьюра и снова сосредоточился на нем. – Если вы захотите написать, например, «бисквит» слоговым алфавитом, то вам придется писать «би-су-ки-ви-та».
– Невероятно, – произнес Мьюр, качая головой. – Продолжайте работать. – Он бросил на большой лист бумаги свою позолоченную зажигалку. – Держите это при себе.
– Я не курю, – вежливо ответил Рид.
– Это для того, чтобы вы могли сжечь бумаги, если нас схватят.
Ближе к вечеру Грант заметил пятнышко на горизонте. Советские пограничники. По дороге вниз Грант отпер кладовку и вытащил из нее смотрителя маяка – тощего старика с лохматыми седыми волосами, клочковатой бородой и угрюмым лицом. Грант жестами показал, что тот должен включить маяк.
– Зачем ты это сделал? – спросил Мьюр, когда Грант вернулся к ним. Небо было затянуто тучами и смеркаться начало раньше; задрав голову, можно было видеть, как сквозь облака над головой проходит луч маяка.
– Нельзя же, чтобы советский катер заблудился в темноте.
– Да что ты?
– Если он не подойдет сюда, мы никогда не сможем выбраться с острова. – Грант прикрепил ремнями нож к голени и снова опустил штанину, чтобы прикрыть его. – Пока надо побыть в доме. Если они нас не увидят, то станут гадать, здесь мы или нет.
Солнце село за горизонт – для Гранта, который наблюдал за закатом из радиорубки в башне маяка, это происходило мучительно медленно. Он сбился со счета, сколько раз выглядывал в окно только для того, чтобы убедиться – солнце едва шевельнулось. Ну, по крайней мере, и катер пограничников тоже, кажется, никуда не спешил.
Наконец, когда уже достаточно стемнело, Грант, Мьюр, Рид и Марина вышли. Грант уходил последним – он запер металлическую дверь изнутри, потом взобрался на верх башни и оттуда спустился по наружной лестнице. К остальным он присоединился позади жилого домика. Выглянув, можно было увидеть зеленые и красные ходовые огни качавшегося на волнах пограничного катера. И вдруг они исчезли.
– Подходят. Идем и мы.
Они поползли по-пластунски, стараясь, чтобы пригорок скрывал их от советского катера. Риду, который никогда не любил темноту, все это казалось ритуалом посвящения в какой-то жестокий черный культ. Профессор не видел, куда они двигаются, его мир стал темным зловещим местом, то усаженным острыми камнями, то липким от птичьего помета. Повсюду вокруг него хлопали крыльями, каркали, извивались и шипели невидимые создания. Один раз он попал рукой в гнездо и ощутил, как хрустнула под ладонью скорлупа яиц; рука намокла, и он непроизвольно охнул.
– Ш-ш-ш, – послышался суровый шепот Гранта. – Мы почти на месте.
– И они тоже, – ответил другой голос, кажется, Мьюра. Из-за холма слева слышался приглушенный стук двигателя подходившего к причалу катера.
– Мьюр, заберешь всех на полуостров. – Днем Грант осмотрел место. В северо-восточном углу острова в море протянулась, словно палец, полоска земли. – Ждите там.
Их быстро поглотила темнота. Как только они ушли, Грант и Марина повернули налево и начали ползком взбираться вверх по склону. Грант выбирал дорогу осторожно, стараясь, чтобы она пролегала между гнездами, окружившими их, словно мины на минном поле. Несколько раз Грант чуть не получил от разбуженных чаек удар клювом в лицо. Он очень надеялся, что шум мотора катера заглушит шум на берегу.