Затерянный мир Кинтана-Роо
Шрифт:
Мне снова предстояло идти по берегу пешком, поэтому я решил ехать сначала на Косумель и оставить там Мари-Клер, позволив ей изредка наведываться на побережье на вполне надежных судах. Однако это вовсе не устраивало Мари-Клер, у нее было совсем иное представление об экспедиции. Она решила во что бы то ни стало осмотреть каждый дюйм побережья, о котором я ей столько рассказывал.
По пути, на Юкатан нас ожидало немало интересных событий. Не успели мы вылететь из Майами, как нам сообщили, что самолет сделает посадку в Гаване. Это было через три дня после разрыва дипломатических отношений между Кубой и Соединенными Штатами. В сущности наш самолет был последним американским самолетом, приземлившимся в Гаване, за те
Лучи заходящего солнца освещали широкие просторы хенекеновых полей, когда мы с Мари-Клер прибыли наконец на Юкатан.
Прошло три года после первой моей поездки на побережье Кинтана-Роо. С тех пор здесь многое изменилось. В Мексике уже давно был другой президент, а побережье Кинтана-Роо еще раз объявили «землей обетованной» и «новым краем», для освоения его прилагалось немало усилий. От Мериды к Четумалю провели дорогу для грузовых автомашин, что должно было положить начало освоению участка побережья к северу от того пункта, откуда я отправился в свое первое путешествие. У Пуэрто-Морелос солдаты приступили к сооружению дороги на месте прежней узкоколейки, долгое время бывшей единственным средством связи с морем.
Кубинская революция изменила судьбу Юкатанского побережья, так как сюда хлынули американские туристы, которым был закрыт доступ на Кубу. Три года назад на Косумеле совсем не было гостиниц, а теперь я узнал, что там их целых четыре да две еще строятся. Из Мериды на Косумель каждый день отправлялись самолеты. Остров становился еще одним курортом на Карибском море.
Я понимал, что нашествие туристов на Косумель будет концом для побережья Кинтана-Роо, того побережья, которое я знал прежде. Как же на нем отразятся все эти перемены?
А пока что мы с Мари-Клер покупали в Мериде самое необходимое для путешествия по джунглям: гамаки, противомоскитные сетки, лекарства. Как и в первую поездку, я собирался жить у индейцев и на этот раз старался взять с собой как можно меньше вещей. Приближался день отлета на Косумель, и я уже просто сгорал от нетерпения, думая о встрече с людьми, которые были моими друзьями. Найду ли я Пабло Канче и семью Месос? Как они меня встретят? Забыли они уже меня или так же помнят, как и я их?
В Мериде люди по-прежнему говорили мне о Кинтана-Роо драматическим голосом и предрекали всякие несчастья. Я знал, куда еду, и покидал Мериду без сожаления.
Прибыв на Косумель, я сразу заметил, что остров изменился. Однако несколько гостиниц еще не смогли его слишком испортить. Мне без труда удалось найти профессора Переса. Он был все таким же общительным и по-прежнему старался просвещать своих друзей косумельцев. А на пристани я встретил Самюэля Месоса, который обрадовался мне, как родному брату. Не забыл меня и мистер Чемберлен. В своем процветающем теперь ночном клубе под вывеской «Майялуум» он от чистого сердца накормил нас обедом под звуки оркестра из неизменных гитар и барабанов бонго.
Две ночи я провел в доме сапожника, двоюродного брата Самюэля Месоса. Снова оказавшись в гамаке, я наконец-то в полной мере ощутил, что вернулся в Кинтана-Роо. Три года ожиданий остались позади, и теперь меня охватило такое же волнение, как и в первый приезд на Косумель.
Самюэль рассказал мне, что за это время на побережье перебывало немало народу. Сначала туда приехала большая американская экспедиция. Каждую неделю они приставали к берегу у Матансероса (там, где мне показывали пушку) и ныряли к останкам испанского
От главного водолаза и руководителя экспедиции Боба Маркса я узнал, что судно было торговое, из Испании, оно разбилось в 1780 году во время шторма.
Потом на побережье побывал один американский спортсмен. Он заявил, что нигде в мире не ловится так хорошо альбула и тарпон, как в лагунах у Бока-де-Пайла. Это привлекло сюда заядлых рыболовов. У Бока-де-Пайла, милях в двадцати пяти к югу от Тулума, появился палаточный лагерь, откуда компании рыболовов то и дело отправлялись на плоскодонках в лагуны Муиль и Чунйашче. Нередко они высаживались на берегу лагуны, чтобы осмотреть древние развалины майя.
Какая-то компания зубных врачей из Чикаго сумела проникнуть на моторном катере в такие места, куда я пробирался пешком помногу дней не без риска для жизни. Да, побережье теперь не узнать.
К концу второго дня мы с Мари-Клер и Самюэлем Месосом были уже на борту «Марии Фиделии» (она все еще курсировала здесь) и направились к Памулю — кокалю с храмом майя милях в двадцати к северу от Пуа.
«Мария Фиделия» отплывала в полночь, а на рассвете мы увидели берега Кинтана-Роо. В первых лучах солнца показались знакомые очертания невысоких джунглей, подступавших к песчаным пляжам. Вскоре стал слышен рев рифов. Но нам не повезло. Волны на море вздымались так высоко, что весь проход в рифах был закрыт пенистыми водоворотами. Пришлось возвращаться на Косумель в надежде, что дурная погода долго не продержится.
Мы сидели на Косумеле и с нетерпением ожидали прекращения шторма. К полуночи ветер начал стихать, а когда «Фиделия» отчалила от пристани, море было уже совсем спокойное. Возвращаться на этот раз нам не пришлось. Ни Мари-Клер, ни я не представляли в то время, что ждет нас впереди. Мы не собирались долго оставаться на побережье, но обстоятельства сложились так, что вернуться на Косумель нам удалось только через шесть недель.
Когда на море упали первые лучи восходящего солнца, впереди показался берег Кинтана-Роо. Вскоре «Фиделия» была уже у рифов. Капитан без особого труда провел ее через узкий проход, и мы оказались в защищенной полосе. Загремел якорь. Маленькая шлюпка доставила нас на берег, покрытый чистым белым песком, под сень пальмовой рощи кокаля Памуль. Едва мы сосчитали свои мешки, как «Фиделия» уже подняла якорь и медленно поплыла вдоль берега к Плайя-дель-Кармен, где должна была взять груз копры.
Дворец в Чамаше. На крыше стоят контрабандисты.
Красные отпечатки ладоней на внутренней стене дворца в Чамаше.
Храм в Тупаке.
Вход в храм.
Растительность сплошь покрывает развалины в Чунйашче.