Затмение
Шрифт:
Морвенна перевела взгляд с цветов на него. Свечи высветили ее близорукие глаза.
— Я тоже буду его помнить.
— Идем, — предложил Джеффри Чарльз, — давай покажем ему дом! Ты ведь никогда не видел дом целиком, правда, Дрейк? А раз однажды он станет моим, то я вправе показать его тебе.
— Я просто говорю, мисс Морвенна, — сказал Дрейк. — Просто говорю, что тот день был для меня особенным. Никогда не видал никого вроде вас. Я б пять лет жизни отдал, лишь бы...
— Как раз подходящий вечер, чтобы тебе показать, — сказал Джеффри Чарльз, — бабушка с дедушкой у себя в комнате с приступом ревматизма,
— Думаю, неправильно нам встречаться, Дрейк, — ответила Морвенна. — Нам обоим это не принесет ничего, кроме огорчений. Всем нам.
— Моя комната тут неподалеку, — продолжал Джефрри Чарльз, — маленькая комната в башне, ты увидишь ее, если посмотришь на дом со стороны пруда. А когда пройдем через зал, я проведу тебя по спиральной лестнице до балкона, а потом в мою комнату.
— Вовсе нет, Морвенна, — сказал Дрейк. — И не стоит так говорить, будто неправильно нам встречаться. Конечно, я знаю, что у меня нет никакого права, по-настоящему-то...
— Дело не в этом, Дрейк. Разумеется, в этом смысле нет ничего плохого, но ты же знаешь, что в этом мире...
— Должны ли мы быть частью этого мира?
— О да, мы не можем из него сбежать. Даже если попытаемся...
— Идемте же, — повторил Джеффри Чарльз, потянув Дрейка за руку. — Идем, Венна, давай же.
Поглощенные чувствами, которые остались незамеченными мальчиком, они позволили ему распоряжаться. В дверях Джеффри Чарльз сказал:
— Да, и лучше нам прихватить свечу, на верхнем этаже нет света.
Он взял бронзовый канделябр с широким основанием, чтобы не капал воск. Они миновали большую гостиную с прялкой Элизабет в углу и арфой у ее любимого кресла. Некоторое время назад их убрали, но Элизабет велела вернуть предметы на прежние места. Потом они вошли в зал. Там горели свечи, едва освещая огромную комнату. Огонь в камине потух, лишь одно бревно еще дымилось, как затухающий вулкан. Морвенна натянула на плечи шаль.
— Это всё мои предки, — объяснил Джеффри Чарльз. — Видишь вон там, это Анна-Мария Тренвит, она вышла замуж за первого Полдарка. А это мой двоюродный дедушка Джошуа в детстве со своим любимым псом. А это — моя бабушка, она умерла в тридцать три года. Тетю Верити назвали в ее честь. Как жаль, что портрет тети Верити так и не сделали. А вот мой прадедушка, отец тетушки Агаты. Два года назад их тут было гораздо больше, но когда мама вышла за дядю Джорджа, многие портреты сняли. Дядя Джордж вечно наводит порядок.
— Например, всех жаб из пруда велел выловить, — сказал Дрейк.
Джеффри Чарльз хихикнул.
— Ага, он их ненавидит. Но не думаю, что он ненавидит моих предков. Просто он оставил самых лучших.
Они обошли комнату кругом, глядя на предметы, которые показывал мальчик. Потом он повел их к узкой двери в деревянных панелях и дальше по спиральной каменной лестнице на балкон. Оттуда они, облокотившись о каменную балюстраду, смотрели вниз, на погруженный в тень зал.
— Им никогда не пользовались с моего рождения, — сказал Джеффри Чарльз. — Да и раньше не пользовались, многие годы. Мой дедушка не любил
— Ты мне напишешь? — спросил девушку Дрейк.
— Но мы уедем лишь ненадолго.
— Это не так. Это похоже на конец. Ты сама сказала...
— Мы вернемся, — вмешался Джеффри Чарльз. — так что не беспокойся об этом. Давай, пошли.
Он открыл другую едва заметную дверь, они проскользнули в нее и очутились на узкой лестничной площадке.
— Джеффри, — сказала Морвенна. — Думаю, пора спускаться. Потом еще поиграете с Дрейком.
— Ты как хочешь, а я хочу показать ему мои рисунки, они пришпилены на стенах. Сюда. Только тихо, тетушка в следующей комнате, она хоть и глухая, но всегда слышит скрип половиц.
Комната мальчика была в конце коридора, еще на три ступеньки выше. Элизабет поместила его здесь, после того как Джордж пожаловался, что комната мальчика слишком близко к их спальне. Комната находилась в башне, окна выходили сразу на три стороны, что приводило Джеффри Чарльза в восторг. Здесь имелся большой камин, огонь разводили с октября по май, и Джеффри Чарльз жил в комфорте. К стенам были прилеплены смелые наброски с изображением лошадей, собак и кошек, которые он нарисовал за последние два года.
Войдя, они обнаружили, что огонь в камине погас, и Морвенна обругала нерасторопность слуг. Джордж и Элизабет забрали половину прислуги в Труро, а оставшиеся без присмотра расслабились. Морвенна склонилась над потухшими углями, пошевелила их и попыталась раздуть огонь, а Джеффри Чарльз тем временем показывал свои рисунки. И вдруг комната погрузилась в темноту — мальчик выронил свечу.
— Вот незадача! — ругнулся он. — У нас проблемы. Бог мой, Дрейк! Прости, Венна. А в камине есть огонь? Трута точно нет, я отнес его вниз.
Он опустился на корточки рядом с Морвенной, но не было видно ни одной искры.
— Ждите здесь, — сказал он. — Сбегаю вниз, в зал. Это не займет больше минуты.
— Джеффри, я сама схожу, — ответила Морвенна, поднимаясь, но он уже был у двери и поспешил дальше по коридору.
Они молча стояли, прислушиваясь к шагам мальчика, пока они не затихли. Морвенна положила руку на каминную полку.
— Он такой упрямый. Я пыталась приучить его к дисциплине, но его слишком долго баловали.
— Вовсе он не избалованный, — возразил Дрейк. — Лучше уж быть таким, чем робким и трусливым. А он настоящий. Мне он страшно нравится.
— Я знаю.
— И не только он.
Морвенна не ответила.
— Ты замерзла, Морвенна?
— Нет.
— А мне кажется, ты дрожишь.
Дрейк накрыл своей ладонью ее руку. До этого они лишь однажды прикоснулись друг к другу, да и то совершенно случайно. Теперь же все было по-другому. Морвенна попыталась высвободить руку, но Дрейк держал ее крепко. Совсем стемнело, и эта темнота и отчаяние придавали ему мужества. Он поднял руку Морвенны и поцеловал ее. Пальцы девушки дрогнули и замерли. Потом, с гулко стучащим сердцем, готовым вот-вот разорваться, Дрейк перевернул ее ладонь и поцеловал каждый палец. Это был необычный жест для неотесанного юноши, но вновь темнота, в которой он мог различить лишь контуры ее лица и волос, избавила его от смущения и привычных запретов.