Затмение
Шрифт:
Спускаясь по тропинке вниз вдоль живой изгороди, вглядываясь сквозь заросли папоротника, колючих кустов боярышника и дебри орешника, юноши обратили внимание на видавший виды шахтный подъемник, похоже, перестроенный, однако копер был совершенно новым, а хибары, раскинувшиеся вокруг, тоже новые и явно обитаемые. Ручей Меллинджи, что извиваясь спешил в долину, запрудили, и молодые люди отчетливо слышали грохот и бряцанье дробилок, приводимых в движение водяным колесом. Ветер уносил прочь шум и грохот. Несколько женщин промывали руду, а чуть дальше, вниз
По другому склону долины проследовала вереница груженых мулов. У подножия холма расположился невысокий гранитный дом. Небольшая лужайка и пара-тройка кустарников отделяла его от шахты. Часть крыши была покрыта сланцем, другая часть — соломой. Дом значительно превосходил по размеру обычный фермерский — с дворовыми постройками, невысокими дымоходами и сводчатыми окнами, но его с трудом можно было назвать жилищем джентльмена. Сразу за домом местность снова поднималась, и вспаханное поле упиралось в необработанные земли с кустарником, а дальше, правее, лежал пляж и синевато-серой полосой простиралось море.
— Нам не соврали — сказал Дрейк
— Ты прав. Все выглядит иначе, нежели раньше.
— Это всё новое?
— Похоже на то. Нэнфан говорил, все началось не больше двух лет назад.
Дрейк пригладил густые черные волосы.
— Красивый дом. Хоть с громадным Техиди он и рядом не стоял.
— Ну так Полдарки ведь мелкие дворяне.
— Для нас, поди, не такие уж и мелкие, — ответил Дрейк, нервно усмехаясь.
— Все люди равны в глазах Иеговы, — сказал Сэм.
— Так-то оно так, но дело-то мы будем иметь не с Иеговой.
— Ты прав, брат. Но кровью Христа всем людям дарована свобода.
Продолжив путь, они вновь пересекли ручей и приблизились к дому. Потревоженные чайки взметнулись в небо, словно белые косынки на ветру.
Молодые люди еще не успели постучать, как входная дверь открылась, и из нее выплыла маленькая темноволосая толстушка среднего возраста с корзиной в руке. Увидев их, она остановилась и вытерла незанятую корзиной руку о передник.
— Да?
— Мэм, будьте так добры, — сказал Сэм. — Мы хотели бы увидеть вашу госпожу.
— Просто скажите, что пришли два друга.
— Друга? — Джейн Гимлетт оглядела их и застыла в нерешительности. Но воспитание не позволяло ей так пристально глазеть на посторонних. — Ждите здесь, — сказала она и вернулась в дом.
Она нашла хозяйку на кухне — та промывала Джереми коленки, которые он поцарапал, когда перелезал через стену. Большой лохматый пес неизвестной породы лежал у ее ног.
— Там двое молодых людей хотят с вами повидаться. Шахтеры или еще кто.
— Шахтеры? С нашего рудника?
— Неа. Чужаки. Видать, издалека.
Демельза заправила в прическу локон и выпрямилась.
— Сиди здесь, милый, — велела она Джереми и прошла через коридор к передней двери, прищурившись от яркого света. Поначалу она не признала ни одного из посетителей.
— Пришли повидать тебя, сестра, — сказал Сэм. — Шесть лет прошло. Помнишь меня? Я Сэм, второй сын. Я тебя хорошо помню. А это — Дрейк, младший. Ему было семь, когда ты ушла из дому.
— Боже ты мой! — воскликнула Демельза. — Как вы оба выросли!
Росс находился на шахте Уил-Грейс с капитаном Хеншоу и двумя инженерами, построившими подъемный механизм. Они проверяли неисправность в штоке насоса, из-за которой механизм остановился и не работал полдня, пока они не пришли. Этой возможностью воспользовались, чтобы произвести ежемесячную очистку котла.
По пути домой Росс пребывал в задумчивом, но все же хорошем настроении. Шахта, по его мнению, достигла пределов развития в обозримом будущем. На ней трудилось тридцать вольных рудокопов, двадцать пять сдельщиков, шесть крепильщиков и еще около сорока разнорабочих на поверхности.
Насос теперь работал на полную мощность, а выкаченная с глубины в шестьдесят саженей вода сразу направлялась в деревянный желоб и приводила в движение небольшое водяное колесо на поверхности, выполняющее роль вспомогательного насоса. Затем вода стекала на десять саженей вниз по подземному каналу и заставляла крутиться второе колесо, установленное на шестьдесят футов ниже уровня первого, потом она выходила на поверхность в тридцати футах ниже и стекала по склону до промывочной площадки, построенной прямо над садом Демельзы.
Изрядное количество добытой руды по-прежнему направлялось для измельчения и промывки на оловянные дробилки в Соле, так как здесь уже не хватало места для дополнительного оборудования, иначе Нампара стала бы уже непригодной для проживания.
Кроме того, расширение шахты казалось нерентабельным. Построить еще один подъемник или увеличить нагрузку этого было бы неразумным при стоимости угля восемнадцать шиллингов за тонну без учета стоимости доставки по морю, и даже из-за войны цены на олово еще не поднялись до уровня, который бы обеспечивал хорошую прибыль. Одной из причин стала мода на керамическую и фарфоровую посуду вместо оловянной. Привычки сменились по всей стране, причем в крайне неудачное время.
Тем не менее, жилы оказались настолько богатыми и, несмотря на их глубину, доступными, что шахта полностью окупала себя, в отличие от других. Такое крупное предприятие как «Объединенные шахты» получило одиннадцать тысяч фунтов в год чистого убытка и закрылось. А небольшая шахта Уил-Грейс принесла такую прибыль, на какую Росс не смел и надеяться, и в шесть месяцев покрыла его многочисленные долги, как великодушный Лукулл. Двухмесячная прибыль покрыла весь долг Кэролайн Пенвенен в четырнадцать сотен фунтов, еще через два месяца были погашены все долги перед банком Паско и прочие мелкие заимствования, а к маю шахта смогла погасить закладную на дом двадцатилетней давности, принадлежащую лично Харрису Паско. Вскоре денег хватит и на депозит в банке или чтобы вложить в пятипроцентные государственные бумаги, или чтобы хранить в мешках под кроватью, или на покупку всего желаемого.