Затмение
Шрифт:
Но до завтрашнего дня он ничего не узнает. Всему свое время. Если обвинение не снимут, то остается еще надежда, хоть и слабая, что Дрейка оправдают. Это зависело от того, кто из судей соберется завтра на заседание и насколько на них повлияет хороший адвокат.
В таком деле адвокат был почти немыслимым явлением, но после фиаско с Джимом Картером Росс не намеревался вверять исход собственному искусству красноречия. Значит, нужно найти адвоката, а ближайший жил в Труро. Старый Нат Пирс давно отошел от дел и вряд ли пригодится, но Харрис Паско наверняка знает кого-нибудь помоложе. Нужно
— Толли, — сказал Росс. — Отсюда я поеду дальше. Заплачу тебе за беспокойство, когда увидимся в следующий раз.
— В воскресенье?
— Что?
— Это будет воскресенье, ты сам сказал.
— Ах да... Забыл. Уже так скоро.
Трегирлс уставился на него.
— Планы же не изменились?
— Возможно, отложу отъезд до понедельника. Посмотрим. В любом случае мы не отплывем до утреннего прилива во вторник.
— Ага, ага, — Толли осадил лошадь. — Так ты и сказал. Остальные пойдут пешком? Только не я. Никогда не любил ходить пешком, молодой капитан. Четыре ноги завсегда лучше двух. Но приятно будет снова почувствовать под ногами палубу. Два года — долгий срок.
Глава пятая
Одна персона в Тренвите, не потревоженная событиями прошлой недели и не затронутая ссорами в доме и напряженной атмосферой за его пределами, сидела в самом сердце этого циклона, погрузившись в собственные эгоистичные замыслы: диктовала список покупок, бормотала что-то о своих разочарованиях, перебирала свое приданое и строила планы на день. Тетушка Агата ни разу не была замужем, и теперь готовилась встретить жениха-призрака, который коронует ее десятого августа лавровым венком по поводу столетия. Чтобы отметить это событие подобающе, она нуждалась в таком же внимании и потакании капризам, как юная невеста. И конечно же, она его не получала.
От Люси Пайп не было проку — она с трудом умела читать, а писала и того хуже, а кроме того, не имела никакого влияния в доме. Она была служанкой, и на посланные с ней сообщения никто не обращал внимания. Некоторое время помогала юная Чайновет, но вот уже два дня она не появлялась.
Старшие Чайноветы беспокоились только о себе, да и в любом случае, Агата и миссис Чайновет никогда особо не ладили, даже в счастливые годы двадцать лет назад.
Так что за неимением лучшего оставалась Элизабет, а Элизабет вечно была занята, вечно куда-то торопилась и обещала вернуться.
— Если материя вскорости не прибудет, — сказала тетушка Агата, — то ничего уже не успеть. Когда ты поедешь в следующий раз? Ох уж эта Треласк! Подозреваю, она думает, что сама может выбрать. И все эти модные клиенты. На нас, стариков, не остается времени. Я еще помню ее начинающей швеей, она не стеснялась выйти из лавки и починить тебе чулок за пенни или два. Так не пойдет. Ничего хорошего не выйдет.
— Я посылала на прошлой неделе, — прокричала Элизабет. — На прошлой неделе! Обещали доставить материю в понедельник! Её привезет дочь госпожи Треласк!
— Да? Почему не приедет?
— Она привезет! И останется здесь, пока вы не выберете ткань, а потом подготовит всё для первой примерки.
— А... — сказала Агата. — Ах, да. Но когда же?
— Потом она вернется в Труро и закончит платье там. Еще полно времени!
— Время. Вот в чем дело. Нет времени. Наступит одиннадцатое августа, а ничего не будет готово. Как там зовут твою... Венна?
— Морвенна... Она... нехорошо себя чувствует, — прокричала Элизабет.
— А что с ней? И где мое кольцо с топазом?
— Здесь. В этом ящике! Куда вы его положили!
— Да? А, ну да. Оно не годится. Я уже говорила. Суставы распухли. Его нужно расширить.
— Сделаем. Джордж об этом позаботится.
— Джордж ни о чем не стал бы заботиться, если бы мог, — сказала Агата с неожиданной живостью. Она закашлялась и вытерла слюну с губ кружевной оборкой ночной сорочки. — Попроси об этом Фрэнсиса, девочка моя. Он позаботится. После смерти я оставлю это кольцо тебе.
— Мне не нужно ваше кольцо, — ответила Элизабет, но так тихо, что тетушка Агата всё равно не услышала.
Сегодня Элизабет нездоровилось. Проблемы с Морвенной, а в особенности с Джеффри Чарльзом, сломили ее физически. Вчера она отправила сына в Кардью, его лицо побелело от ярости, и впервые он так явственно напомнил Фрэнсиса. Джеффри Чарльз и Джордж всегда ладили — поначалу Джордж прилагал особые усилия, чтобы подружиться с мальчиком, но ссора по поводу шахтера проложила между ними первую глубокую трещину.
Конечно, в свои неполные одиннадцать лет Джеффри Чарльз сильно зависел от их мнения и подчинялся указаниям, но Элизабет невыносимо было видеть в его глазах гнев и бунтарство. В будущем это доставит неприятности. У нее было нехорошее ощущение, что отношения Джорджа и Фрэнсиса, начавшиеся с теплой дружбы и закончившиеся непримиримой враждой, могут повториться в случае с сыном Фрэнсиса. Это сильно расстраивало Элизабет, она считала, что любое отчуждение между мужем и сыном приведет к тому, что сын отдалится и от нее, а возможно, она и вовсе потеряет его любовь.
Она ненавидела того человека, который каким-то образом втерся Джеффри Чарльзу в доверие, и ненавидела Морвенну за то, что та это допустила.
— ...и еще мне нужно новая бархотка, — проговорила тетушка Агата. — Старая рассыпалась, и мне нужна действительно новая. Ты могла бы послать за ней в Труро... Эй, куда это ты?
— Мне пора! Нужно повидаться с Джорджем! И проведать Морвенну! Я вернусь!
До чего же ужасно кричать. Это придавало каждой фразе фальшивую значимость.
— Дай ей прострела и ревеня. Я всегда это рекомендую. Поставит на ноги в один миг. Ох уж эти современные девицы — постоянно страдают животом.
Она продолжала говорить, даже когда Элизабет выскользнула за дверь и с облегчением вдохнула свежего воздуха в коридоре. А теперь еще один визит. И снова из чувства долга. Но как бы глупо и дурно ни вела себя Морвенна, Элизабет все-таки ощущала свою ответственность за ее будущее.
Она постучалась, но ответа не последовало, и Элизабет вошла. Морвенна вскочила с кресла, в котором дремала. Она не спала ночью, и теперь, в тепле, ее сморило.