Затворник
Шрифт:
– Княгиня Стройна славится умом.
– сказал Рокот.
– Раз она тебе поверила... А ты тоже колдун, что ли?
– Колдую помаленьку. Но не так, как злыдни. Их время ночь, мое - день.
– А князь Смирнонрав, говоришь, он в Каяло-Брежицке? Получается, что он с самого Засемьдырска приехал.
– Да. Он давно узнал, что Степь готовится идти на вас воевать, потому он и вышел из Засемьдырья.
– И ты с ним?
– спросил Рокот.
– Нет. Я своим путем сюда шел с товарищами, а в дороге и князя встретил. Его я тоже знаю.
– А Смирнонрава откуда знаешь?
–
– Я в его уделе часто бывал в позорные годы.
– Ладно, что с тобой сделаешь.
– сказал воевода - Оставайся, не гнать же тебя обратно, когда у нас людей в обрез. Да и княгинино слово нам - указ.
Вот, что: Как тебя...
– Молний.
– Молний... Имя-то какое у тебя! Дай Небо, чтобы ты его носил поделом... Скажи мне: Ты с Каяло-Брежицка приехал. Слышат там нашу беду?
– Слышат, воевода!
– уверенно сказал Молний - И не только там. Во всей ратайской земле слышат про вашу беду. Еще кровь не остыла там, где ваши воины ее пролили в степи, а в Каяло-Брежицке уже собираются новые полки, чтобы спасать вас, и страну. Верь - придет твоему городу помощь! Нужно только продержаться.
Едва Рокот позавтракал, и собрался идти справлять воеводство, как у городских ворот завыла труба. Прибыл посол, со словом к городу от великого кагана. Рокот поспешил к воротам, туда же велел собраться боярам и старшинам. Пошел и Молний.
Послом на этот раз был не Большой Человек, а среднерослый худощавый ыканин лет около сорока, в сияющей чешуйчатой броне. Суровое лицо его было гладко выбрито, волосы стянуты на затылке в толстую косу. Под мышкой воин держал шлем, обшитый черным шелком. На левом боку висел кривой меч без всяких украшений. А вот сопровождавший его седой переводчик был тот самый, что и при Великом Посольстве, да и бунчук о шестнадцати хвостах был точ-в-точь как у парламентера под Каяло-Брежицком. Еще полдюжины конных слуг стояли позади.
Посланник заговорил жестким твердым голосом, и толмач вторил ему, пронзительно выкрикивая слова:
– Я, быръя великого кагана Ыласы и начальник над тысячей всадников в его войске, говорю слово великого кагана!
Всадник за спиной быръя поднял длинную прямую трубу, и протрубил так, что гул снова пронесся через весь город. Вслед за этим посол продолжил:
– Великий Каган Ыласы, да пошлет небо ему сто пятьдесят счастливых лет, владыка в Великой Степи над людьми, животными, землей и водой, и всем кроме неба над Великой Степью, гроза всех своих врагов, ласкатель подданных, хранитель священных законов, справедливый судья, покоритель земель на сто дней пути, усмиритель бунтов и податель всяческой милости, повелевает вам, жители города Каиль подчиниться ему и выполнить его волю:
Уплатить великому кагану дань: С города - пять тысяч денег, двести пятьдесят добрых коней, и с каждого двора в городе - по мешку зерна.
Допустить в город слуг великого кагана, чтобы подсчитать дворы и определить точный размер дани, и чтобы укрепить над воротами города знак великого кагана - С этими словами быръя указал рукой на черный бунчук - Поклясться, что никто из жителей города не станет воевать против кагана и не сделает его воинам и подданным
Тех, кто принимает условия великого кагана, коснется его милость. Они не будут лишены ни жизни, ни имущества, чести их не будет нанесен никакой урон, а черный бунчук великого ыласы над воротами послужит городу защитой от всех врагов, настоящих и будущих!
Город Острог-Степной в вашей земле уже принял такие условия, и жители его увидели милость великого кагана. Князь Мудрый, который призрел дружбу и добрые намерения великого кагана, увидел его силу и решимость!
Вот слово великого кагана тем, кто внемлет! Тем, кто не внемлет - вот, что!
Один из слуг позади подал тысячнику продолговатый сверток. Посол размотал его, и поднял, показывая всем, кусок деревянной тележной оси длинной в локоть, с бабкой для крепления колеса. Подержав каганский подарок над головой, быръя швырнул деревяшку к воротам.
– Каков будет ваш ответ?
– пересказал толмач слова посланника.
– Вот, что: - ответил Рокот - Я не князь, а Каиль это не мое владение. Меня люди выбрали. Без совета с ними, я не могу ответить.
Переводчик негромко сказал послу несколько слов и, когда тот ответил, прокричал прежним голосом:
– Великий каган велел ждать вашего ответа вот это время!
Тут же тот всадник, что трубил в рог, спешился, выбежал вперед и поставил на дорогу большие песочные часы. Песок в них тоненькой струйкой посыпался в нижнюю чашу. Посол молчал.
Рокот спустился со стены и велел вестовым в два счета созвать всех бояр и старост, которых не было при оглашении каганского слова. После воевода сообщил собранию условия, что назначил Ыласы, и спросил:
– Как нам быть, господа?
Господа молчали.
– Условия и правда, добрые...
– сказал, наконец, один из улицких, не очень уверенно.
– Добрые-то они добрые.
– ответил Свирепый - Только еще выполнит ли их каган? Такое ли его слово твердое, как этот быр-мыр тут ыкает?
– Как нам это узнать?
– спросил Рокот.
– Ты говоришь, - сказал другой боярин, из младших - что Острог-Степной ему сдался, и увидел, какова милость кагана. Вот если это проверить?
– Дельно!
– сказал Свирепый - Раз они нам велят дать заложников, значит и острожские у них должны быть в заложниках. Пусть их сюда приведут, с ними мы и поговорим.
– Это хорошо придумано.
– согласился Рокот.
– Было бы хорошо, - сказал Молний - если бы против нас были не злыдни.
Бояре и граждане обернулись на странного незнакомца.
– Почему?
– спросил воевода.
– Они могут над человеком потрудиться так, что он, чего сам не хочет, и то скажет. Иначе надо.
После недолгого молчания, один из старост, ветхий седой дед, сказал:
– Прав он. Заложников могут и околдовать, и обольстить, и запугать. Сказали же - требуют заложников с женами и с детьми. Вот пригрозят им, что жен и детей перебьют - так мало ли, что тогда они нам скажут! Если про Острог-Степной узнавать, то самим туда ехать, и смотреть своими глазами.