Затворник

Волков Сергей Александрович

Так и с вами, Рокот, будет, уж поверь мне! Ыласы для Каили - не враг. Он потому и возвысился, что при всех своих-то силах не жесток, от всякого лишнего зла, от всякой лишней крови пытается уйти, любое дело всегда сперва предлагает решить миром. Но уж если уговоры не помогают - тут уж он Небо призывает в судьи! Вот тогда, Рокот, пощады просить поздно! Разве это не справедливо?

– Конечно, справедливо!- крикнул Молний, выходя из укрытия - Здравствуй, Сотник!

– А ты кто такой?
– невозмутимо спросил посланник.

– Или не помнишь?
– усмехнулся Молний - А ведь недавно виделись.

– А! Теперь

узнал тебя.
– Сказал Сотник. На его лице показалось слегка брезгливое разочарование.
– Ты тот бродяга, что к нам в Острог приезжал весной... Ну, и что тебе надо?

– Узнал, значит! А раз узнал, то поздоровайся, как полагается, да шапку сними-ка!

Сотник выпучил на Молния злобные глаза, кнут в его руке затрясся.

– Язык придержи, чертов оборванец! Я тебя знаю, да только и всего! Не было такого, чтобы я с тобой водил дружбу, а чтобы шапку ломал перед таким как ты - скорее ты передо мной в пыли будешь ползать, ты, непоймикто - волчихин выкормыш! Рокот! Убери ты этого пса к лешему, а лучше вели с него шкуру спустить, чтобы он не совался в воеводские дела!

– Вот что, честный господин!
– сказал Молний, поднимая над забралом лук и стрелу - Можешь на чем свет стоит меня проклинать, а шапку сними-ка, или не хочешь снимать - так хоть на затылок сдвинь. Не то...

Молний приложил стрелу к тетиве. Все смотрели на него с изумлением, а Рокот подбежал, и сжал одной рукой стрелу, а другой лук.

– Ты себе как хочешь, - сказал боярин - но пока я воевода в городе, в послов никто не посмеет стрелять с ворот!

– Верь мне, воевода.
– сказал Молний, глядя Рокоту в глаза. Лук, однако же, опустил.

– Что...
– не понял Рокот.

– Не посол это, а один морок. Это злыдень пришел взять город обманом. Да смотри! Он уже и сдриснул!

Рокот поглядел со стены на посланника. Тот действительно уже удрал - едва увидев у Молния в руках лук и стрелы, он взмахнул плеткой, и теперь круп его коня сверкал дальше подножия холма, обхватов за двести от ворот.

Посол придержал коня и обернулся еще раз на крепость. И тогда Рокот - с такой дали, что нельзя было даже различить лица - но увидел перемену в Сотнике. Вернее, не увидел. Рокот ВСПОМНИЛ то, что видел сейчас, и ужаснулся, едва сдержав вскрик - так стала ему очевидна та отвратительная поддельность людского облика переговорщика, которая ведь была заметна, только что, на этом самом месте! Но тогда разум, чем-то одурманенный, ее не понимал. А теперь словно спала с глаз колдовская пелена, и вместо живого дышащего человека, слова которого можно было слушать, верить им, и говорить в ответ, предстала одна только оболочка, набитая внутри чем-то чужим и мерзким. Так Пила, ночью на постоялом дворе в Новой Дубраве, увидел за лицом брата чудовище, словно напялившее на себя маской кожу мертвого Краюхи. И воевода сам удивился теперь тому, как он мог минуту назад смотреть на это странное и страшное создание, и признавать в нем давнишнего знакомого!

– Э-э-э-э-э, Молний!
– злобно крикнул мнимый острожец через левое плечо - Всегда любил влезть не в свое дело! Теперь смотри - как бы вылезти на сей раз! Ночь будет - снова встретимся!

– Улепетывай, давай!
– крикнул Молний.
– Хозяину от меня поклон!

– Что за нечистая...
– пробормотал Рокот.

– Злыдень это, воевода. Боярина этого острожского он убил. Сам поселился в его теле, вот и сюда пришел за нос тебя водить. Да видишь - кишка тонка оказалась, до конца притворяться. Мы с этими лешаками давно знаемся - вот он и почуял, что я шутить с ним не буду.

– Так это ты его... раскрыл?
– спросил Рокот.

– Да, пришлось немножко его припугнуть, он и раскрылся.

Изумленный боярин посмотрел на Молния снизу вверх.

– Так кто ж ты такой?
– спросил он.

– Да никто. Я вам приехал помочь. Веришь мне?

– Верю!
– с готовностью ответил Рокот.

– Собирай своих старшин тогда. Сейчас день, а настанет ночь - тяжелей будет. Ночью они в силу входят. Надо приготовиться.

– А где ты лук-то взял?
– спросил воевода.

– У твоего человека и взял, тут, на стене.

– И он тебе дал?

– Да не давал, я сам взял, а он и не заметил.

– Колдовство опять?
– подивился Рокот.

– Колдую помаленьку...

Вечером воевода собрал у ворот на совещание всех помощников из бояр, и из граждан. Были здесь и вновь вставшие в строй беглецы из метельной сечи. Силачу дядя велел пока оставаться дома.

Рокот попросил Молния выйти, и объявил совету:

– Вот, господа! Вот знающий человек! Само Небо его нам послало. Все уже знаете, КТО привел к нам под стены степняцкое войско! Это злыдни! А вот он - один знает, как с ними справиться! Слушайте его, добрые люди!

– Благодарю. - сказал Молний - Добрые люди! На нас на всех большая беда свалилась. Пришел на нас войной старый враг, что громил эти края в позорные годы. Да пришел с новыми силами, со всем войском Дикого Поля. Как тогда никому не было пощады от злыдней, так и теперь не ждите от них пощады. Много их собачьи глашатаи здесь под воротами брехали, чего только не плели про каганскую милость, а ни слова правды они тут не сказали. Вся каганская милость - это огонь, кривой меч и тележная ось! Колодки да дорога к Синему Морю - вот такая его доброта! Так стало с Острогом-Степным, так и с Каилью будет, если вы сдадитесь добром. Поэтому ничего вам и не остается, только биться насмерть за ваш город.

Добрые люди, братья! Верьте мне, не одни вы готовитесь схватиться с табунщиками и с их черными вожаками матерыми! В Каяло-Брежицке собирается новая сила, ратайская земля вам на помощь поднимается! Светлый князь Смирнонрав уже пришел туда со своими засемьдырцами, да с людьми из других земель, с пятиградцами и верхнесольцами! Князь стреженский, Лев, не откликнулся на мольбу вашей земли, но сами стреженцы откликнулись по своей воле, их ведет к Стругу-Миротворову воевода Кречет! С заката идет воевода Месяц с храбровскими полками! Будет вам помощь, только бы выиграть сейчас время!

Молний говорил, и людям, что слушали его слова, представлялись многочисленные рати, стекающиеся со всех концов огромной страны. Каильцам было неведомо, что Кречет ведет из великокняжеского удела шесть сотен воинов, что с князем Смирнонравом пришло людей в Каяло-Брежицк и вовсе горсточка, и что всех вместе взятых, даже с храбровцами, не будет и половины той рати, которую недавно увел на рассвет Мудрый... Но надежда появлялась - даже от неверных этих слов - настоящая, и по-настоящему укреплялись от этого силы для смертельного боя.