Затянувшийся отпуск
Шрифт:
На ночь остались дежурить Белла и Эрик. Все разошлись по палаткам, а Джессика с Майком, воспользовавшись моментом, отправились в дом, который остался бесхозным.
Бывшие пассажиры еще долго не могли успокоиться по поводу поступка Эдварда, и Кристиан через прослушки слышал возмущенные разговоры людей в палатках о том, какая Каллен сволочь и предатель. Через прослушки в самолете он слышал возмущенные причитания Розали Хейл по тому же поводу, и странное молчание МакКартни.
– Эмметт, - говорила девушка, - я понимаю, что тебе тяжело это принять, он твой друг, я все понимаю… но то, что он сделал… то, как он поступил с Беллой, и как он поступил по отношению
Эмметт лишь молча кивал головой. Он не хотел спорить с блондинкой. В его голове не укладывалось, что Эдвард мог так поступить. Он прекрасно знал Каллена. Много лет знал. Эдвард не способен был так предать. По крайней мере, не Эмметта, и не Беллу. Но вот задумать какую-то свою игру против французов – это вполне в стиле Каллена. Эмметт не стал делиться своими размышлениями с Розали, так как понимал, что их могут прослушивать, и не хотел навредить Эдварду.
– Эмметт, почему ты молчишь? – не унималась блондинка.
– Мне нечего сказать, - парень тяжело вздохнул. – До сих пор не могу прийти в себя. Не могу поверить, что Эдвард вот так… из-за какой-то французской курицы…
Кристиан довольно улыбнулся, подумав: «Далеко вам и вашим кашолкам до нашей Мишель. И ваш Эдвард это понял».
Во время дежурства, Эрик, стараясь быть деликатным, избегал разговоров об Эдварде. Почти всю ночь он рассказывал о себе. О жизни до острова. О своей семье: о родителях и сестре. Еще у него была любимая девушка – Саманта, которая осталась в Нью-Йорке, и вероятней всего, теперь считала его погибшим.
Следующие дни проходили более-менее спокойно.
Эдвард жил с Мишель. К его огромному разочарованию, ему нельзя было выходить из южного блока.
Однажды, когда Мишель была на обследовании донора, Эдвард хотел было выйти аккуратно, но сразу же столкнулся за дверью с вооруженным солдатом. Виновато улыбнувшись самой искренней улыбкой, Каллен поинтересовался, когда вернется Мишель, и под пристальным взглядом вернулся обратно.
«Стерегут, суки» - подумал он с досадой. Каждый день ему приходилось играть. Днем улыбаться и выглядеть счастливым и влюбленным. Ночью изображать страсть и контролировать себя, чтобы не назвать ненароком Мишель Беллой. Он познакомился и начал общаться с другими жителями блока. С Кристианом, братом Мишель, и его девушкой Лали. С Этьеном, главным солдатом, и его женой Жюстин. С Франсуа, вторым солдатом после Этьена, и его родной сестрой Аннэтт, которая напала когда-то на Беллу в лесу. С Жераром, главным хирургом, и его женой Рашель. С Тибо, главным в технической команде, и его девушкой Изабель.
Все они насторожено относились к Эдварду. Скорее, вежливо, из-за Мишель, но не дружелюбно. Самыми благосклонными оказались Кристиан и Лали. Они верили, что Эдвард искренне влюблен в Мишель и видели, как она с ним счастлива. Самый большой напряг был с Аннэтт. Они с Эдвардом старательно игнорировали друг друга и даже не здоровались. Иногда все жители блока пересекались то в бильярдной, то в бассейне, то в спортзале. Когда они не разговаривали с Эдвардом, то общались между собой по-французски. Эдвард лишь невинно хлопал ресницами, делая вид, что ничего не понимает, а сам прислушивался к каждому слову. Таким образом, он узнал, что на базе есть место, которое французы называют «под колпаком», там живут доноры, дожидаясь своей очереди. В данный момент там осталось 4 донора – граждан Японии. Когда их не станет, «под колпак» заберут американцев с острова. Ситуация была неутешительной. Его не выпустят из этого проклятого блока до тех пор, пока бывшие пассажиры не попадут на базу, а значит, у него не будет возможности до того момента пробраться в аппаратную. Если доноры
Эдвард напряженно думал о том, как бывшим пассажирам избежать попадания на базу. Он вспомнил о Софи. Ведь ее давно уже искали и не могли ни поймать, ни найти. А что если пассажирам так же разбрестись по острову? Уйти с прослушиваемой восточной части, спрятаться в джунглях и, как Софи, потихоньку уничтожать французов? Это идея! Но как сообщить об этом своим? Может быть, Джаспер сам сможет додуматься?
С улыбкой на лице и спокойным внешним видом, Эдвард пребывал в постоянном напряжении. Его не радовал тот комфорт, в который он попал. Не радовали настоящий ароматный кофе по утрам и настоящие сигареты, наполняющие легкие никотином, не радовали ни горячий душ, ни спортзал, ни телевизор, по которому можно было смотреть лишь фильмы и развлекательные передачи. Каналы, транслирующие новости были недоступны. Не радовали ни забитый разной едой холодильник, ни ласки Мишель. Он не переставал думать о Белле.
Так как Джессика с Майком переехали жить в дом, Белла поселилась в их палатке. Днями она словно привидение шаталась по лагерю. Иногда ловила на себе сочувственные взгляды окружающих, поэтому часто старалась уходить в джунгли или к океану, подальше от лагеря. Белла постоянно думала об Эдварде. Каждый раз она прокручивала их общение, его поведение. Каждый раз вспоминала его слова: до совместного проживания, во время проживания и его последние слова в лесу, когда он сообщил об уходе. Как не старалась журналистка, но не складывалось все в логическую картинку. Самым главным был вопрос: с кем Эдвард играл в любовь? С ней или с Мишель? Если с ней, то зачем? Если ему нужен был секс, он мог спокойно получить его от кого-либо другого. От той же Джессики, от Джейн, даже от Беллы, не говоря о любви. Но нет же. Он постоянно был рядом с ней. Если это игра, то зачем? Чего ради? Белла не могла найти причину, его неискреннему отношению к себе.
Если допустить, что он играл в любовь с француженкой, то здесь причина была. Втереться в доверие к французам и попытаться как-то помочь пленникам… От такого открытия сердце Беллы забилось быстрее. Но смену той мгновенной радости от того, что Эдвард ее любит, пришли страх и опасение за него. Если он отправился к ним, чтобы помочь своим землякам, то это может очень плохо для него обернуться.
Элис раздумывала над тем, какой сюрприз устроить Джасперу на день рождения. Своими переживаниями она поделилась с Эсми, которая давно стала для нее будто старшей сестрой и подругой. Эсми рассказала, как однажды она сделала для Карлайла суши из водорослей нори и морепродуктов. Конечно, без риса получилось не совсем то, но все равно было вкусно. Карлайл был в восторге. Элис запрыгала от радости, ведь она знала, что Джаспер любил восточную кухню и особенно суши. Миссис Эвенсон предложила свою помощь в их приготовлении, и Элис чуть было не задушила ее в своих объятьях.
Эсми с радостью готова была помочь девушке. Как-то к ним в гости приходила Розали. Она рассказала ей и Белле, какой вечер устроил для нее Эмметт после дня рождения. Рассказала о предложении, похвасталась колечком и, по секрету, рассказал о вине. Эсми попросила Карлайла сходить с ней к Эмметту.
Эмметт с Розали были рады видеть у себя в гостях супругов Эвенсон. Они все вместе отправились к пляжу, чтобы пообщаться без невидимого «присутствия» французов. Эсми попросила у Эмметта немного вина, и он отлил ей полбутылки. Вино Эсми презентовала Элис. Брендон ничего не говорила Джасперу о подготовке ко дню рождению. Майор наблюдал за тем, как его девушка с Эсми возились с чем-то в океане и проводили много времени вместе. Он не был против. Ему нравилась Эсми, и главное, что Элис всегда находилась в его поле зрения.