Затяжной прыжок (Стихи и песни)
Шрифт:
Вижу избы тарусские, Комарова снега, Две великие, русские, Две подруги богам. Дом на Спуске Андреевском, Где доска, кто в нем жил? Но мы все же надеемся, В грудь встречая ножи.
– 60
Проплывают видения, И хочу закричать Родились не злодеями, Так доколе нам лгать? Я стою перед "Банькою", Я закончил свой путь, Я пришел на Ваганьково, Где он лег отдохнуть.
* * *
Слева забор, справа забор, И ничего, кроме тьмы. Красный террор, белый террор, То пир во время чумы.
Ротмистр -
Сняли бушлаты, на берег сошли,
Переодевшись в кожанки.
Сами потом по этапу пошли
Стылым - зимой, летом - жарким.
Новый закон старых оков, Да песен своих не меняли. Слева окоп, справа окоп, Но нас туда не пускали.
Долог закат, длинны срока, Но не видали конца им. Слева зэка, справа зэка Из молодых полицаев.
Легкие кровью стекли по губе,
Но не убили в нас веры.
Год полста третий, спасибо тебе
За сундучок из фанеры.
Справа звезда, слева звезда, В венчике черных бровей. Снова беда, все, как тогда... Любит Россия царей.
* * *
– 61
Камикадзе
Заслуженному артисту РСФСР Л. Филатову
Я по совести указу Записался в камикадзе. С полной бобмбовой загрузкой лечу. В баках топлива - до цели, Ну, а цель, она в прицеле, И я взять ее сегодня хочу.
Рвутся нервы на пределе Погибать - так за идею. И вхожу я в свой последний вираж. А те, которые на цели, Глядя ввысь, оцепенели, Знают, чем грозит мой пилотаж!
Парашют оставлен дома, На траве аэродрома. Даже если захочу - не свернуть. Облака перевернулись, И на лбу все жилы вздулись, И сдавило перегрузками грудь.
От снарядов в небе тесно, Я пикирую отвесно, Исключительно красиво иду. Три секунды мне осталось, И не жаль, что жил так мало, Зацветут еще мои деревья в саду!
Не добраться им до порта, Вот и все. Касаюсь борта, И в расширенных зрачках отражен Весь мой долгий путь до цели, Той, которая в прицеле. Мне взрываться за других есть резон!
Есть резон своим полетом Вынуть душу из кого-то, И в кого-то свою душу вложить. Есть резон дойти до цели, Той, которая в прицеле, Потому что остальным надо жить!
* * *
– 62
Памяти моряков теплохода "Механик Тарасов"
Я смыт был в море с корабля. Не удержался у руля: Волна - стеною в грудь... И вроде я на дно пошел, Но понял, что нехорошо Вот так вот, запросто, тонуть... Горнисты мне подъем трубят Я кинул бездну под себя И воздух ртом хватил. На всю планету и окрест Одна вода, зеленый лес. И нету сил...
Где ж вы, други мои, моряки-братишки?
Заходили вкруг меня плавники акульи.
Я кричу (ни ответа ни привета не слышу):
"Помогите мне, люди!
Тону
Тону я..."
Я обнимал девятый вал. Вздымал трезубец, хохотал Бог Посейдон... И вспомнилось, как в детстве я Гонял трезубцем муравья... Теперь я знал, что думал он. Раскаты грома, ветра свист, Как гири, ноги тянут вниз. А мне бы жить... В трех ипостасях он один, Последний козырь мой - дельфин, И может быть...
Прилетит, подмигнет человеческим взглядом,
И подхватит меня, и на спину вскинет...
– Белобрюхий, скорей. я теряю разум...
Ну, давай же быстрей. Чую - сердце стынет.
Вдруг кто-то тихо прошептал: "Ну, уступи. Ты так устал. Внизу ведь тоже твердь. Там сон, там вечная весна, Там буду я тебе жена..." И понял я, что это смерть.
"Не хочу, закричал, - отпусти, косая!
Не ходить нам под венец с тобою вместе.
Не нужны вместо птичьх мне рыбьи стаи.
Не желаю я слушать русалок песни".
Я смыт был в море с корабля... Недалеко была земля...
* * *
– 63
Романс Най-Турса (*)
Нам уже давно за тридцать, Кони мчатся по пятам. Не пора ли застрелиться, Господин штабс-капитан?
Блещет маковками терем В сладкосиней вышине. Не пора ли нам примерить Деревянную шинель?
Дней последних злую гамму Доиграл судьбы рояль... Не пора ли нашим дамам Черную надеть вуаль?
Мы в последний вздох трех граций Стройные сожмем тела. Не пора ли нам остаться В том, в чем мама родила?
Давайте же играть свою игру,
Откроем карты и пойдем не в козырь.
И смерть красна, мой милый, на миру,
Зачем же ждать, пока просохнут слезы?
Давайте же играть свою игру.
Последний кон и ставки дорогие.
И смерть красна, мой милый, на миру,
Зачем же ждать, когда уйдут другие?
– ----(*) Персонах романа М. Булгакова "Белая гвардия".
* * *
Романс генерала Чарноты (*)
Опять один в постели полусонной, Во тьме ночной лишь стук шальных копыт. Давно лежит на золотых погонах Парижских улиц вековая пыль.
Блестящие тускнеют офицеры,
Как говорится, Боже, даждь нам днесь.
Уже не так изысканны манеры
Остались только выправка и честь.
Я жив, мой друг, покоен и свободен, Но стал мне часто сниться странный сон: На водопой по василькам уводит Седой денщик коня за горизонт.
Осенним утром псовая охота,
Борзые стелют, доезжачих крик.
Густой туман спустился на болота,
Где ждут своих тетерок глухари.
– 64
Кто мы с тобою здесь, на самом деле? Один вопрос и лишь один ответ: Mon cher ami, мы здесь с тобой Мишели, Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет.