Завещание мессера Марко (сборник)
Шрифт:
– Ваш огромный опыт и наблюдательность произвели на меня наилучшее впечатление! – любезно-воркующе восклицал д’Абано. – Я с величайшим вниманием изучил два списка вашей книги – на латыни и на французском. Я был весьма взволнован…
– Вы очень снисходительны, мессер Пьетро. А я ведь больше привычен к недоверию и насмешкам, – отвечал с грустной улыбкой Марко.
– Не обращайте на них внимания. Пренебрегите ограниченностью и грубым невежеством. Оставим в стороне побасенки о том, будто вы побывали в землях, где живут песьеглавцы и люди, у которых голова растет из середины груди, и они якобы могут по своему желанию снимать ее и держать в руках. Это развлечение для глупцов, как и то, что существуют племена, состоящие из особей с одной рукой и одной ногой, потому, мол, они постоянно крутятся колесом. А также и то, будто в империи Китай женщины обладают столь крошечными ступнями, что не могут ходить, а передвигаются на коленях. (Мессер Марко, усмехнувшись, пожал плечами.) Больше всего меня интересует следующее. На основании ваших достоверных рассказов я хотел бы составить ученый трактат, примиривший хоть отчасти разногласия медиков и философов в Падуанском университете. Среди прочих я подвергну рассмотрению вопрос: «Возможна ли жизнь под экватором?»
Профессор д’Абано говорил с Марко Поло не менее трех часов. Уходя, он попросил хозяина обратиться к желтолицему Петру на языке стран великого хана.
– Не удивляйся, – сказал мессер Марко Петру по-уйгурски. – Исполним желание этого дотошного и назойливого посетителя, – и продолжал по-персидски: – Проводи его к лодке церемонно, как подобает слуге султана.
Забе встал сбоку открытой двери, прижав руки к груди и склонившись до самого пола.
– Внимание и повиновение, – ответил он по-монгольски.
Профессор д’Абано уехал ночью, при факеле, учтиво кланяясь и восторженно взмахивая кистью. А через пару дней к дому Поло вновь подплывала наемная гондола, и очередной незнакомец осторожно стучал в дверь.
Время шло, Марко Поло старел, выдавал замуж дочерей: старшую Фантину за некоего Марко Брагадина, пользовавшегося его особым доверием, среднюю Беллелу – видимо, самую привлекательную (если исходить от имени Белла – красивая), за Бертуччо Кверени, принадлежавшего к одной из ветвей знатнейшего патрицианского рода Венеции; младшая Моретта вышла замуж уже после его кончины. Мессер Марко достойно указал в своем завещании и скрупулезно распределил все имущество, вплоть до всевозможной одежды (даже простыней и прочего постельного белья), между своей женой донной Донатой Поло, дочерьми, двоюродными и сводными братьями, племянниками и побочными сыновьями (кажется, и таковые имелись). Не забыл мессер Марко оставить «вольную» и завещать достаточное денежное вознаграждение верному татарину Петру и (по всей вероятности) другому, привезенному с Востока человеку, слуге покойного Никколо Поло. В конце завещания благочестивый купец поручил наследникам похоронить его в монастыре Сан-Лоренцо, рядом с гробницей отца, и передать монастырю пожертвование в двадцать сольдо золотыми венецианскими гроссами.
Итак, он ничем не нарушил установленные обычаи и порядки. Со всеми требуемыми приличиями схоронил дядю и братьев, платил штрафы за нарушение городского порядка, брюзжал, еще и еще раз судился по всякому поводу, наблюдал восстания и казни – бурную жизнь Венеции той эпохи… и приближался к вечеру 8 января лета 1324 от Рождества Христова, к своему последнему странствию, в которое он на этот раз мог взять лишь воспоминания.
А книга, как это обычно случается, имела свою собственную судьбу. Ее переводы почти одновременно появились в Париже, в библиотеке Толедского собора в Испании, в Германии (в Аугсбурге), в Лондоне – сделанные сэром Джоном Фремптоном, и даже в Ирландии, заказанные для лорда Кэрбери и его жены Кэтрин. Книгу читали, удивлялись, смеялись и спорили. Но крупнейшие картографы Средневековья – Тосканелли, Иоганн Реймс, Мартин Бехайм, – составляя прославленные географические карты мира, самым подробным образом использовали описания Марко Поло.
Христофор Колумб испещрил пометками эту книгу, она овладела его умом и направила его волю. Колумб постоянно держал ее при себе, когда его каравеллы плыли через Атлантический океан в поисках новых путей к стране великого хана. Грезя о богатствах Индии и золотых крышах Чипангу, по пути Колумба бросились неистовые конквистадоры, и европейцы узнали про таинственный материк бронзовокожих людей, названный затем в честь незаметного Америго Веспуччи.
Книга продолжала жить, она открывала для географов, этнографов, историков и любознательных читателей многих поколений далекую, огромную и неизведанную Азию. И через столетия пронеслась слава великого путешественника мессера Марко Поло, счастливого венецианца, прожившего необычайную жизнь и написавшего о ней бессмертную книгу.
Великий поход командора
Братья
К ночи городок Сетубал окутали черно-лиловые тени. Взошла луна, облила светом далекие горы, побелила старинную колокольню над приземистой церковью. Лунный свет проник в узкие улицы, заискрился в листве деревьев.
Дом с садом, от которого веяло запахом цветущего миндаля, отделяла от других небольшая площадь, наполовину погруженная во мрак. Из этого мрака явился человек в плаще с капюшоном. Мимо него проскользнула кошка; мелькнув перепончатыми крыльями, летучая мышь внезапно снизила свой изломанный полет.
Человек в плаще сделал попытку вскарабкаться на садовую каменную ограду. Преодолев небольшую высоту, он сорвался обратно на мостовую, при этом резко звякнули ножны его меча. Пробормотав проклятие, неизвестный задумался и стал терпеливо ждать.
Спустя некоторое время дверь в доме заскрежетала изнутри железными засовами и, приоткрывшись, выпустила дрожащее пятно света от фонаря. Послышались голоса, произносившие слова прощания, один несомненно принадлежал молодой женщине. Дверь отворилась шире, вышел высокий мужчина в наброшенном на левое плечо плаще, заблестело дорогое шитье камзола. Слуга с масляным фонарем прихрамывал рядом.
Не успели они пройти и десяти шагов, как человек, ждавший на улице, заступил им путь.
– Что надо? – надменно спросил вышедший из дома и положил ладонь на рукоять меча.
– Мне не нравятся ваши поступки, – дерзко ответил человек с опущенным на лицо капюшоном. – В отсутствие Гаспаро Эанниша вы ночью посещаете его дом, обрекая на бесчестье не только самого хозяина, но и всех его знакомых.
– Я – судья Сетубала, назначенный королем Португалии. И мне не подобает выслушивать упреки незнакомцев, к тому же трусливо скрывающих свое лицо. Прочь – или я вызову городскую стражу!
– Сеньор, вы оскорбили фидалгу Пауло да Гаму и ответите за свои поступки.
– Мне кажется, вы разгневаны тем, что не успели оказаться на моем месте, – с насмешкой произнес судья. – Все остальное – пустые рассуждения, оправдывающие вашу ревность.
– Больше я не собираюсь слушать ни одного слова! – раздраженно бросил Пауло, и его клинок, выйдя из ножен, блеснул при свете луны. – Защищайтесь, если вы на это способны…
Судья скинул с плеча плащ, мешавший ему фехтовать, и тоже обнажил меч. Вначале он твердо и искусно парировал нападение молодого человека, но через несколько минут запыхался и стал отступать. Пауло теснил его все больше, хотя и получил укол в грудь. Острие меча уткнулось в серебряную ладанку, которую он носил постоянно. Кровь потекла под рубашкой, однако это его не смутило. Он продолжал нападать, ранил судью в бедро и рубящим ударом перебил ему ключицу. Противник Пауло упал, выронив меч, а слуга судьи, размахивая фонарем, завопил:
– На помощь! Моего господина убили! Люди, сюда!
Тем временем звон оружия, топот и невольные выкрики сражавшихся привлекли внимание жителей соседних домов. Несколько любопытных лиц показались в узких оконцах. Кое-кто вышел на улицу, прихватив топор или кочергу. Под темными сводами строений замаячили фонари.
Но виновник поединка давно скрылся. Его никто не преследовал. Судью унесли на носилках к лекарю. Зеваки, обсуждая происшествие, снова отправились спать.
Прошло часа два, городская стража продолжала обход Сетубала. Внезапно мелькнул человек в плаще с опущенным на лицо капюшоном. Начальник стражи немедленно остановил неизвестного, стражники в латах и шлемах, с алебардами в руках, тут же окружили его.