Завещание профессора Яворского. Плата по старым долгам
Шрифт:
– Пейте все, - отодвинул стакан тот, сейчас вам это, как понимаю, не лишнее. А я уже позавтракал.
Олег воспользовался угощением, и треск в голове стал понемногу стихать.
Винницкий рассказал, что минувшим вечером напросился в гости к старым знакомым, у которых старается бывать пореже из-за традиционных для этой семьи застолий, сопровождающихся обильными возлияниями. Но вчера пожертвовал здоровьем, чтобы по просьбе Олега разузнать о деятельности совместного украинско-австрийского предприятия "Атлант". Дело в том, что директор "Атланта" Матвеев - сосед этой семьи и закадычный друг хозяина дома, ни одно застолье без него не обходится. Вчерашний вечер не был
Олег насторожился: адвокат Кривошапко соблазнял его взяткой за содействие в приватизации какого-то предприятия.
– Что за предприятие?
– Матвеев не уточнил, но, думаю, имеется в виду Дулибский филиал. Это его детище: еще работая генеральным директором объединения, Матвеев подгонял филиал под свои планы.
– Не с этим ли связаны маневры, что и поныне ведутся вокруг филиала?
– Маневрами там занимаются все, кому не лень, начиная от "оборонцев" и кончая чиновниками областной администрации.
– Закалюк в команде чиновников?
– Он лавирует. И в то же время подыгрывает Матвееву: они уже накрепко связаны. Взять хотя бы африканскую сделку. Как догадываюсь, в ее основе лежала поставка аппаратуры, изготовленной Головным предприятием. Значит без Закалюка не обошлось.
– Хорошее умозаключение. Что ж, спасибо за помощь, Марк Абрамович.
– Если воспользуетесь моей помощью, прошу не ссылаться на Матвеева. Вчера он выпил больше, чем следовало и говорил лишнее. А он, в сущности, не плохой человек.
– Считайте, что вы не называли его.
– Тогда, надеюсь, договоримся и о другом, - Винницкий испытывающе посмотрел на Олега.
– Следующую информацию вы примете к сведению и на этом успокоитесь.
– Вы о чем?
– О нашем вчерашнем неслужебном разговоре.
– Блекло-серый металл?
– Олег даже привстал от волнения.
– Что-то узнали?
– Кое-что узнал, но в основном сообразил. В числе других приборов, что изготовлял третий цех, были приборы для измерения высоких промышленных температур. До начала интересующего вас периода - второй половины восемьдесят первого года - объем выпуска этих приборов был невелик, что соответствовало потребностям заказчика. Но где-то в середине года план выпуска термоизмерителей резко увеличили. Вам это о чем-то говорит?
– Абсолютно ни о чем.
– Конечно, у вас гуманитарное образование, и вы не обязаны знать, что основная деталь такого прибора изготавливается из платины.
– Не понял?
– Тяжелый металл блекло-серого цвета с тусклым отблеском, отлитый в тридцатикилограммовые бруски. Металл, который не был указан в сопроводительных документах, но который экскортировали товарищи из Госстраха.
– Из Госстраха?
– не сразу сообразил Олег, но затем нерешительно улыбнулся.
– Да страху эти товарищи нагнали тогда предостаточно. И сами были напуганы не меньше. Ведь платина, если не ошибаюсь, относится к категории стратегических материалов.
– Вывод непростительный даже для гуманитария, - укоризненно покачал головой Винницкий.
– С учетом всех обстоятельств, та платина должна была рассматриваться в другом своем качестве - как валюта, что на мировом рынке всегда ценилась выше золота. Но дальнейшие выводы, пожалуйста, делайте без меня.
Олег был взволнован тем, что услышал. И хотя предположение Винницкого нуждалось в тщательном осмыслении, уже при первом наложении его
Олег спустился в гостиничный вестибюль, по таксофону позвонил Брыкайло домой.
– Наш контрагент, говоришь, в одной упряжке с греком?
– переспросил Брыкайло, имея в виду Закалюка и Матвеева.
– По идее так и должно быть. Но в лидерстве контрагента сомневаюсь. По моим прикидкам не тянет он на коренника - слишком осторожен. А старший грек вообще чисто декоративная фигура. Но кормушка под его крышей и фураж в нее поступает не только от посреднических сделок, имеются и другие источники. "Какие?" - первый вопрос. Второй, не менее важный: "Кто правит этой упряжкой?". На официальные должности не ориентируйся, у них свой табель о рангах. А вот какой, очень хотелось бы знать. Но любопытствуй аккуратненько и из гостиничного вестибюля мне больше не звони.
16
Было начало девятого. Поднявшись в свой номер, Олег позвонил Винницкому и Елене Аполлинарьевне, велел, чтобы они спускались вниз - в половине девятого придет машина, на которой они поедут на встречу с Закалюком.
Винницкий сказал, что уже выходит, а Елена Аполлинарьевна фыркнула:
– Меня не приглашали к Закалюку!
– Я вас приглашаю!
– вспылил Олег и тут же счел нужным смягчиться. Мне понадобятся ваши консультации, Елена Аполлинарьевна.
Трубку на аппарат не положил - бросил. Начались капризы! Раньше она не позволяла себе фыркать в разговоре с вице-президентом. Он уже укладывал в "кейс" необходимые документы и прихваченную из Киева видеокассету с фильмом, рекламирующим работы по перепрофилированию военных заводов в Польше, Чехословакии, когда с переговорного пункта позвонила телефонистка и сказала, что соединяет его с Цюрихом.
Несмотря на ранний час - в Цюрихе было только начало седьмого Даниель дома не оказалось. Трубку подняла ее домоуправительница мадам Пенсон - говорливая толстуха, которая была в курсе амурных дел своей хозяйки.
Узнав Олега, мадам Пенсон заохала, заахала: "Ох, месье Олег! Ах, месье Олег! Наконец-то позвонили... Как приятно... Вы совсем забыли нас... Мадам Даниель уже беспокоится - не приключилась ли с вами, упаси господи, какая беда... К сожалению, ее нет дома - вчера поехала в Берн на концерт молодого, но уже популярного шансонье Огюста Дюбьева и еще не вернулась. Огюст - милый мальчик, он многим обязан мадам, она его спонсор, и он всегда старается уделить ей максимум внимания... О да, конечно, я скажу мадам об этом банковском платеже. Но будет лучше, если месье Олег сам сообщит ей об этом... Во второй половине дня мадам вернется..."
На этот раз Олег не бросил трубку, а осторожно, словно та была из стекла, положил на аппарат. Невесело усмехнулся. Поделом ему - уже больше месяца он не виделся с Даниель, не звонил ей - не лежала душа, в который раз, извиняться за неаккуратность в расчетах с ее банком. И то, что старая язва Пенсон уколола его мальчишкой-шансонье, было неслучайным, Даниель не прощает невнимания к своей особе. Но тут же подумал о том, что президента и совладелицу банка "Бегон", видимо, не очень беспокоит угроза банкротства, коль скоро она позволяет себе тратиться на какого-то шалопая...