Завещание Сомервилля
Шрифт:
— Откуда известно, что это подарок Маркуса?
— Да из надписи. Вот. Смотри. И Анджела раскрыла веер.
«Ко дню рождения с любовью. Маркус», — прочла Ева.
— Когда я возвратилась сюда, — тараторила Анджела, — мы продолжали встречаться. И если бы не ты с этой шахтой, будь она проклята, он женился бы на мне.
Ева взглянула на нее с ужасом. До чего же хочется треснуть по этим торжествующе ухмыляющимся губам!
— Мне ли не знать, как убедительно может говорить Маркус, когда ему чего-нибудь хочется! — продолжала Анджела. — Ни на минуту не сомневаюсь, что он
Еве удалось сохранить самообладание.
— Не знаю, Анджела. Я не так проницательна, как ты. Но полагаю, что нравлюсь Маркусу не меньше тебя, хотя у меня нет твоей хватки. Скажи, ты всегда будешь зариться на то, что принадлежит мне? Сейчас ты стараешься отговорить меня от брака с Маркусом. Я права?
— Думай, что тебе заблагорассудится. — Рассерженная Анджела резко повернулась и пошла к двери. — Но берегись. Ты еще не вышла за Маркуса, так знай: он мой, мой. Я хочу стать его женой и не допущу, чтобы ты перебежала мне дорогу.
— А что ты для этого сделаешь? Убьешь меня?
Анджела со зловещим блеском в глазах хитро улыбнулась.
— Что-нибудь придумаю, уж будь уверена. При желании я могу быть очень опасным соперником.
Она оставила Еву дрожащей от негодования и опасений. Кому-кому, а уж ей хорошо известно, что красавица Анджела может обернуться ядовитой змеей. Что она, не задумываясь, воспользуется своими женскими чарами как оружием, лишь бы добиться желаемого.
Анджела, конечно, опасна, но еще опаснее Джеральд. Ни одному из них она не доверяет, а вместе они представляют собой смертельную угрозу.
Подарок Маркуса Анджеле — веер неотступно стоял перед глазами Евы. Он расстроил ее гораздо больше, чем она себе признавалась. Только они с Маркусом начали сближаться, как испытываемый ею гнев и ревность к Анджеле снова встали между ними.
Быть может, в самом начале, когда их брак представлялся лишь вынужденной необходимостью, а чувства не принимались в расчет, она бы не реагировала так остро на сообщение Анджелы, хотя и тогда не хотела бы, чтобы рядом с Маркусом была именно Анджела. Пусть уж лучше любая другая женщина. Да, она решила выйти за него замуж, зная, что он никогда не будет любить ее так, как любит его она. Ибо, заглянув в свое сердце, вдумавшись в свои мысли и чувства, Ева с предельной ясностью осознала, что любит его.
Но он не должен об этом догадываться.
Любовь подкралась к ней и захватила ее врасплох. В присутствии Маркуса ее неизменно охватывала скованность, она переставала владеть собой, но не понимала, что с ней происходит, а когда поняла, было уже поздно. С тех пор как три года назад Маркус поцеловал ее на ярмарке, ни один мужчина не волновал так ее сердца. Недаром же она все это время вела отшельнический образ жизни.
Какова ирония судьбы: влюбиться в человека, за которого она не желала выходить замуж! И уж совсем никуда не годится то, что он женится
Ну что ж, с горечью думала Ева, она не строит себе никаких иллюзий. Знает, что сердце его принадлежит другой. И выходит замуж с открытыми глазами, хорошо представляя себе, что ее ожидает. Но почему же она испытывает такое глубокое чувство разочарования? Почему так ноет ее душа? Зная, что ее ожидает, она должна научиться принимать условия игры и приноровиться к ним.
Глава одиннадцатая
Возвращаясь вечером от бабушки к себе, Ева заметила притаившегося под лестницей Джеральда. Кого же еще он поджидает, как не ее! Проскочить бы мимо, подумала она, но он преградил ей дорогу. От выражения его глаз у нее мурашки пошли по телу.
Вид его был ужасен. Растрепанные волосы беспорядочно падали на лоб, воротник рубашки расстегнут, галстук неряшливо висел на шее, из-под рубашки в пятнах от вина виднелась голая грудь. Он был явно пьян, хотя твердо стоял на ногах.
— Ты куда? — прохрипел он.
— В свою комнату, — ответила она. Он крепко схватил ее за руку.
— А почему бы тебе не выпить с нами перед сном? Мои друзья, особенно Тимоти, обижаются, что ты не желаешь познакомиться с ними поближе.
— Пусть пеняют на себя. Ты пьян. Да и твои товарищи тоже. А теперь дай пройти. И не смей меня трогать.
— Это почему же? Ведь тебя и до меня трогали.
Тщетно Ева пыталась вырваться. Чем больше она прилагала усилий, тем крепче он ее держал.
— Мне о тебе много чего известно, больше, чем ты думаешь. О том, как ты на ярмарке бросилась в объятия Маркуса Фицалана и как он сполна насладился тобой, хотя уверял твоего отца, что ограничился одним поцелуем.
Ева с отвращением отвернулась от него.
— Легко догадаться, кто тебе насплетничал. Не иначе как Анджела. Отпусти меня, Джеральд! Дай пройти!
— А если не отпущу? Что тогда?
— Тогда я пожалуюсь Маркусу.
— Но его здесь нет, он тебя не спасет. Ему важнее любой женщины на свете дорогая его сердцу шахта «Этвуд». И если ты надеешься разжечь огонь, вспыхнувший три года назад, то просчитаешься.
— А тебя шахта «Этвуд» не интересует?
— Еще как интересует. И я этого не скрываю. Но ты — дополнительный приз к ней. И даже очень приятный. Чем сильнее ты сопротивляешься, тем больше мне нравишься.
Еве с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не дать ему пощечину.
— Если это комплимент мне, можешь сохранить его при себе. Мне на твои любезности наплевать.
— Это меня не пугает. Захочу — и возьму тебя. А ты, если разжечь тебя, — огонь. И чем дольше станешь сопротивляться, тем слаще будет победа. И я тебя добьюсь. Клянусь, это будет так.
. — Ни за что. Я лучше убью себя.
— Убить тебя, если понадобится, могу и я, если ты не отменишь свадьбу с Фицаланом. Шахта «Этвуд» необходима мне позарез, и я не остановлюсь ни перед чем.
Ева онемела от ужаса. Руки Джеральда ослабли, и Ева вырвалась. Она тщательно заперла дверь, но весь вечер этот омерзительный, страшный человек не шел у нее из головы.