Завещание Сталина
Шрифт:
Мы приняли и этот тезис и переставили всё местами, чтобы отсечь от совков лозунги национальной независимости и лозунги патриотизма… Мы сумели представить диссидентов, то есть, наших людей, работавших на наши деньги, истинными национальными деятелями и патриотами — Солженицына, Любимова, Пеньковского, Тарсиса, Калугина, Рыбакова… Мы раскачали национализм в СССР, чтобы избежать таким образом смертельной критики в свой адрес… Нет, что тут ни говорите, диктатор был докой в науках, которые не афишируются. Недаром Черчилль не раз повторял: «Сталин видит на 30 лет вперёд». Мы устранили его в марте 1953 года. Стало быть, до марта 1983 года было просто бесполезно идти на решающие сражения: его организующая воля действовала ещё с необоримой силой. Вот отчего «перестройка» и не могла начаться раньше того времени, чем она началась.
— Я под большим впечатлением!
— Когда мы познакомимся плотнее, Вы будете под ещё
— Как политический стратег Сталин, конечно, за многие годы развился в крупную фигуру. Ведя аскетический образ жизни, он сделал огромнейшие вложения в свою личность. Вы понимаете, что это значит… Он был относительно спокоен за своё будущее и потому всерьёз работал над собой… Западные лидеры уступали здесь ему, и очень значительно. Но в экономике он всё же петрил слабо…
Леопольд Леопольдович повторил всё то, что слышал от Джери. Борис Денисович взглянул удивлённо, затянулся и, выпустив дым, отрицательно помахал сигарой.
— Побойтесь бога или чёрта, тиран прекрасно владел и этой наукой! Его слабость только в том, что он обязан был придавать своим убеждениям характер марксистско-ленинских положений. Ритуал не перепрыгнешь… Тем не менее, он осознавал, что экономический строй подчиняется политическим задачам и любая экономическая система имеет десятки форм своего осуществления. Но при непременном учёте закона стоимости… Хитрец подчёркивал, что закон стоимости не может играть при социализме роли регулятора. И он был, между прочим, прав. Потому что ориентация на стоимость автоматически повела бы к ослаб лению и отмене политической власти партии. Что и случилось позднее: при Брежневе партия уже сделалась «третьей ногой», потому что во главу угла поставили хозрасчёт… И завоевание власти, и удержание власти — тончайшее искусство, когда приходится учитывать всё многообразие процессов. Сталин это учитывал, его преемники даже не понимали, что это такое…
«Умён или хорошо подготовлен?.. Зачем он здесь, зачем?..»
— Я плохо понимаю во всей этой галиматье. Но мне кажется, Сталин порол чепуху.
— Так представляется формальному сознанию… Фактически же добиться мирного преобладания социализма в условиях ожесточённого противоборства систем совершенно невозможно. Сталин «теоретически» столбил позиции, которые собирался осуществлять и осуществлял на практике. То есть, делал то же самое, что и Запад…
— Не понимаю.
— Он различал управление через вождей и управление через массу. Вождей можно подготовить, массу подготовить для управления даже в течение десятилетий нельзя. А система, чтобы устоять, должна была непрерывно развиваться и наступать. Так велосипедист, чтобы не брякнуться на камни, должен постоянно крутить колёса… Преемники тирана не поняли его сокровенного замысла. Правда, его не разжёвывают — обычная практика всякой тайной организации, а Сталин долго вертелся возле такой организации и кое-что усвоил. Наши люди легко внушили его преемникам необходимость перехода на управление через закон стоимости… А одно это уже исключало существование прежнего Советского Союза. Как вы понимаете, были сформированы ещё и другие смертельные факторы, усиливавшие брожение и развал… Между прочим, Сталин дал и самую исчерпывающую формулу совершенного общества, о ней после Сталина уже не вспоминал ни единый самодержец: это система, где производство регулируется только нормальными потребностями общества, а учёт потребностей составляет главную заботу государства. Исключается мировой рынок. Вот как оно хитро! И нам ещё предстоит к этому вернуться, когда мы всюду одержим верх. Предстоит — никуда не денемся!
— Но чего же здесь хитрого?
— Такое общество можно было строить вчера и можно строить сегодня… Никто не строил, потому что думали — это перспектива столетий — полная хозрасчётность, рентабельность, автаркия… Не думайте, что всё это предполагает нищету, примитивность орудий труда и быта… Мы незаметно опробовали этот механизм в условиях США. И что же? Он выявил себя не только как жизнеспособный, но более того — как подавляющий все прочие механизмы… Так что «беспроблемное общество», Леопольд Леопольдович, — не мечта клошаров и бомжей, а последний выход традиционных обществ, и он способен смести все наши постройки… Задержись Сталин на свете ещё десяток лет, и мы могли бы потерять всё… Деспот понимал, и это знание встречается и у древних египтян, и в допотопных цивилизациях Китая и Латинской Америки, что минусы настоящего — ничто в сравнении с неизбежными потерями грядущего… Как с автомобилем. Выиграл в скорости сегодня и завтра, а послезавтра разбил его всмятку или поставил на ремонт, или не купил бензина, и пешеход, который проделывал тот же путь, легко и весело обгоняет владельца машины… Рентабельность, действительно, надо считать не одномоментно — это трюк временщиков, а на протяжении 25–30 лет, и не в разрезе производителя, а всего национального хозяйства… Тут уж закономерности совершенно иного плана… Если бы Сталин взялся уничтожать противоположность между сельскохозяйственным и промышленным производством, заставив людей физического и умственного труда трудиться попеременно в этих отраслях, поднимая при этом культурно-технический уровень работников до предельной отметки, исход соревнования систем разрешился бы в течение немногих лет… Но он чего-то ожидал. Мы не знаем, чего именно… Может быть, экономического подъёма, который позволил бы поставить задачу изменения общего культурного и технического уровня… Этот хитрющий антисемит не предлагал окостеневших матриц. Напротив, требовал, чтобы в случае замедления развития производительных сил немедленно следовали перемены в производственных отношениях. Это он считал главной задачей управляющей власти…
Борис Денисович будто бы задумался и надолго замолчал, а когда принесли вино и шашлык, то выпил, не обращая внимания на собеседника, и молча съел свой шашлык.
Леопольд Леопольдович догадывался, что старикашка только надувается, бравирует чужими знаниями, и понимал, что всё это предисловие имеет на выходе какие-то важные требования. Но он предчувствовал недоброе и потому не хотел торопить событий.
Наконец, Борис Денисович поднял глаза.
— Разумеется, я старый циник и брехло. Но у меня полномочия, о которых Вам сказали. И Вы, видимо, не совсем правильно понимаете смысл встречи со мной… Я обеспечу Вам защиту диссертации и всё такое прочее… Но Вы должны помочь общему делу… А не поможете, пеняйте на себя: Вас никто уже не защитит и не укроет…
— Ну, что Вы, я же знаю, кто Вы и что Вы!..
Борис Денисович внезапно придвинулся к самому лицу Леопольда Леопольдовича, так что тот вздрогнул и присмирел, словно жертва перед укусом змеи:
— Ваш свёкор — старожил и сведущий человек.
— Да не ходите окольными стёжками, — Леопольд Леопольдович вздохнул и почувствовал вдруг облегчение. — Я сделаю всё, что нужно. Не свёкор, а тесть, но я вытрясу из него душу…
— Душу вытрясать не нужно, у него души уже не осталось. Но он, безусловно, знает человека, который нам нужен и который сейчас прячется в этом паршивом городишке… Сталин, о котором мы сегодня так уютно поговорили, в последние месяцы своей жизни не доверял партийным функционерам, готовил полное обновление и ЦК, и Политбюро, и аппарата ЦК ВКП(б)… Он лично вербовал из числа выдающихся учёных и организаторов производства свою агентуру… Вы обязаны как можно быстрее нащупать этого человека, он нам очень нужен… Вы, Леопольд Леопольдович, жалкий американский прихвостень, к тому же женоубийца и прочее. Это всё Ваше личное дело, мы не любим вытряхивать пелёнки с чужим дерьмом, у нас самих его под завязку.
— Что я должен сделать?
— Янки ничего не должны знать о том, что мы тут суетимся и кого-то ищем… Они хотят своего, мы хотим своего. У нас общая голова, но разные желудки… Усекли?.. Когда мы соединимся глобально, макиавеллизм, который мы им подбросим как самую действенную науку управления, заведёт их в полный тупик. Это будет народ лжецов, воров, формалистов, бюрократов, педерастов и предателей. Их будут ненавидеть все, и нам будет проще отмежеваться… Нужно всегда знать, когда бить шумовкой по промежности, а когда — ломом по затылку. Просто убивать — это уже нецивилизованно. Эффективно подталкивать к самоубийству — другое дело…
Убивают убийц
Память — сродни улёгшейся пыли. Подуют ветры переживаний, и всё вихрится, перемешивается, и не сыскать никакой логики, никакой последовательности…
Он не помнит теперь, когда впервые начал охоту за Прохоровым, которого тогда же предложил — ради конспирации — называть «святым Августином».
Это было ещё при Хрущёве… Да, при Хрущёве… Удалось просмотреть бумаги его сейфов, стоявших в особой комнатке за служебным кабинетом… Спецагент всё ещё копался в бумагах, а ему, Боруху, позволили со всем семейством отбыть на отдых в Анапу…