Завещание ворона
Шрифт:
Лорд, воспользовавшись случаем переадресовать Фитцсиммонса Татьяне, поспешил перейти к другим гостям.
— А я вас помню, — сказал вдруг Фитцсиммонс, наклоняясь почти к самому ее уху, — вы ведь и в самом деле Дарлинг? Таня Дарлинг? Не забыли Хэмпстед?..
Легкая дрожь пробежала по ее открытой в вечернем платье спине. Она ослепительно улыбнулась.
— Да, помнится, лет восемь назад одна желтая газетенка писала о моем сходстве с какой-то Дарлинг. Кажется, она была бандершей.
Если Фитцсиммонс ставил себе целью как-то смутить леди Морвен, то результат получился строго обратный.
— О, пардон, я, разумеется, ошибся. И, конечно же, никому не скажу о своей ошибке, ma parole <Даю слово! (франц.)>!..
От остатков смущения голливудскую звезду спас верный Танин Нил.
Как хороший мальчик, он, подойдя к матери, приветствовал всех общим поклоном, послушно ожидая, когда его Тата станет представлять его гостям.
— Это ваш мальчик? — удивленно спросил Фитцсиммонс. — Надо же, такой взрослый.
— Bonjour, monsieur, — с легким поклоном приветствовал актера Нил-Ро и тут же поинтересовался, — а вы снимаетесь в новом кино?
— Да, и сам выступаю в роли продюсера.
— А про что это кино?
— Про русских моряков, — ответил Фитцсиммонс, и тут же вдруг предложил Тане, — а что, а не хотите ли отдать мне вашего замечательного мальчика на месяц съемок? Я сделаю для него роль юнги на русском корабле!
— Отличная идея, Тата! — воскликнул мальчик. Таня одернула мальчика, сказав ему по-французски:
— Coduisez vous bien, monsieur! Ayez patience! <Ведите себя прилично, мсье! Имейте терпение! (франц.)>.
— А что! — настаивал Фитцсиммонс, — из парня получится превосходный юнга русского флота!
— Уж лучше в Голливуд, чем в школу, — подтвердил Нилушка, но уже без неприличествующих ему эмоций...
— Фильм про русских моряков? — переспросила Фитцсиммонса леди Морвен. — А знаете, мой муж наверное захочет поучаствовать в этом проекте своими деньгами...
— Вы уверены? — переспросил Фитцсиммонс с покерным лицом...
— Ваши фильмы всегда имеют априорный кассовый сбор, и лорду Морвену, мне кажется, это будет интересно, поскольку тема фильма...
— Интересна вам? — поспешил ей на помощь Фитцсиммонс.
— Может быть, — ответила Тата и, обняв Ро за плечи, перешла к другой группе гостей.
Когда по кругу Татьяне и ее приемному сыну были представлены все собравшиеся, Нилушка не преминул заметить матери, что все-таки Маккартни и Элтон Джон — это отстой, и что лучше бы было пригласить на свадьбу кого-нибудь из «Спайс Герлз», типа Мелани Си или Бритни Спирс, которые все равно — тоже отстой...
А когда им представили Гейла Блитса, юный Морвен сказал ей на ухо:
— Лучше бы ты за Гейла вышла — имели бы мы бизнес на электронных игрушках...
— Дурачок, — ответила Тата и пожала руку своему маленькому Ро.
Заседание Капитула было назначено на без четверти двенадцать.
Гейла Блитса предупредили, что ему следует быть одетому в черный фрак... Как требует того ритуал.
Местом заседания была выбрана знаменитая Цистерна дель Пена замка Кастелло дель Мурос.
Цистерна дворца и замка фамилии дель Пена имела довольно интересную историю. Цистерна представляла собой потайное подземное сооружение, выстроенное в период захвата арабами Южной и Западной Португалии. По слухам, в Цистерне скрывались от нашествия и юлианские монахи, и местная христианская знать, в частности и сами дель Пена, которые и дали имя Цистерне.
Ходили легенды о том, что захватив Кастелло дель Мурос, арабы перебили всех представителей мужской линии дель Пена и замуровали их в стенах Цистерны... Ходили слухи и о несметных сокровищах, сокрытых за толстыми сводами из черного кирпича...
Обо всем этом Гейлу Блитсу, облаченному во фрак, шелковый цилиндр и плащ, по пути в Цистерну поведал мистер Лоусон...
Внутри Цистерна производила сильное впечатление. Ощущение было такое, что из комфортной второй половины XX века тебя выдернула какая-то неведомая и безжалостная машина времени, и забросила в самый отдаленный уголок страшного средневековья.
Причем, впечатление это усиливалось и тем обстоятельством, что спускаясь по вырубленным в скале ступеням, Лоусон освещал дорогу не электрическим фонариком, а самым натуральным, нещадно чадящим сырою нефтью факелом.
— Театр абсурда, насилие над научным прогрессом, — отметил про себя прагматик Гейл Блитс, — Goodbye, Silicon Valley... — пропел он на мотив Элтон-Джоновской «Goodbye, Yellow Brick Road», которой в оригинальном исполнении наслаждался еще два часа назад...
— Я, Тираннозаурус-Рекс Восемнадцатый, властью данной мне Капитулом, спрашиваю тебя, жалкий гомункул, признаешь ли ты власть Верховного Ордена и принимаешь ли ты наши уставы и закон, как высший закон своей жизни?
Гейл Блитс, едва давясь от душившего его смеха, тем не менее, покорно стоял на коленях, испытывая при этом крайнее неудобство.
Неужели не могли подушечку мягкую предусмотреть?
Он, скосив глаз, исподлобья поглядел на лорда Мор-вена, выряженного в пурпурную мантию с горностаями, опирающегося на самый настоящий топор средневекового палача... «Еще чего доброго, эти ради своих игрушек и взаправду голову отрубят, — подумал Гейл Блитс, и его даже передернуло от этой мысли, — брррр!» Но члены Капитула, рассаженные в круг, безмолвно взирали на ритуал посвящения.
— Принимаешь ли наш закон? — грозно возопил лорд Морвен.
— Да! — пропищал Гейл Блитс, всерьез опасаясь, что назад дороги уже нет.
Он понимал, он давал себе полный отчет в том, что если эти престарелые дурни и играют в какую-то бутафорную секретность, то за театральным этим антуражем по-настоящему стоят самые большие и реальные капиталы всего мира.
— Гомункул, во имя Капитула, ты становишься нашим братом, но в напоминание тебе о бренности всего перед интересами Ордена, мы символически отрубаем тебе голову...