Завещание
Шрифт:
Она прижала руку ко лбу и закрыла глаза.
Вульф тихонько скомандовал:
— Немного бренди, Арчи.
Я было поднялся, но мисс Мэй покачала головой.
— Не надо. — В растерянности я остановился, и она поблагодарила: — Спасибо, мне действительно не надо.
Потом открыла глаза. Выпрямилась. Положила руки на колени.
— Извините… Я не думала… А рассказала все только потому, что хотела объяснить, отчего не следует больше состязаться с мисс Кари. Теперь нам не избежать скандала и газетной шумихи. Никакой ненависти к мисс Кари у меня нет, но и получить в подарок чужое она не должна. Никогда
— То же самое вы говорили сегодня днем.
— А сейчас повторяю.
— В таком случае вы обвиняете мистера Прескотта в мошенничестве. Ведь именно он составлял завещание и подтвердил, что оно подлинное. Выходит, по-вашему, он действует в сговоре с мисс Кари?
— Великий боже, нет!
Глаза ее широко раскрылись от изумления.
Вульф нахмурился.
— Боюсь, мисс Хауторн, что умственное напряжение делает ваши мысли несколько путаными. Это неудивительно, ведь вы перенесли такие встряски… Скажите, а когда брат говорил вам о деньгах?
— Понимаете, год назад, зимой, он сообщил, что намерен пожертвовать Варнейскому колледжу миллион вместо первоначальных пятисот тысяч. А летом подтвердил свое решение.
— Летом тридцать восьмого года?
— Да.
— Та-ак. Значит, вы убеждены, что он вас не обманывал и слово свое сдержал. Но завещание, которое мистер Прескотт предъявил в качестве подлинника, датировано седьмым марта тридцать восьмого года, а об изменении суммы пожертвования на миллион долларов ваш брат заявлял гораздо позже. Таким образом, вы обвиняете мистера Прескотта в подлоге.
— Ничего подобного! — Она нетерпеливо передернула плечами. — Если бы мои слова опирались на такое неправдоподобное предположение, я бы просто промолчала. Я же знаю Гленна Прескотта. Он проницательный и опытный уолл-стритский адвокат с вполне естественной гибкостью, когда дело касается вопросов этики и морали. Но ведь без нее не обойтись. Однако дерзость и воображение, столь обязательные для бандитизма в широких масштабах, у него полностью отсутствуют. Я бы с таким же успехом написала длинную эпическую поэму, как он украл бы три миллиона, подменив завещание! Очевидно, вы именно это имели в виду, когда спросили о его сговоре с мисс Кари?
— Примерно. Может, подделка? Не обязательно подписей. Скажите, вы лично видели документ?
— Да.
— Он на одном листе?
— Нет, на двух.
— Напечатано на машинке, разумеется?
— Да.
— Основные пункты на второй странице?
Она нахмурилась.
— Я не… Подождите. Нет, знаю. Большая часть текста на первой. На второй совсем немного, И конечно, там еще подписи, самого брата и свидетелей.
— В таком случае никакой необходимости изготавливать фальшивые не было. Теперь: если вы вообще исключаете мошенничество со стороны Прескотта, то на каком основании заявляете…
— Сейчас объясню. За тем и приехала. Наверное, было так: Ноэль действительно попросил Прескотта составить и сохранить документ. Но одновременно, а возможно, чуть позднее, например на другой день, аннулировал его, составив новый,
Вульф хихикнул.
— Но тогда возникает встречный вопрос: зачем было мистеру Хауторну заставлять мистера Прескотта сочинять какую-то фальшивку, если он все собирался менять? Столько хлопот!
Мэй покачала головой.
— Не так уж и много, а Прескотт сам намекал, почему такое могло произойти. По его словам, мисс Кари прочитала завещание уже на следующий день после того, как оно было составлено. Она специально приезжала в бюро к Прескотту по договоренности с Ноэлем.
— Так, — пробормотал Вульф.
— По-моему, ваш вопрос ясен. — На щеках директора колледжа появился слабый, едва заметный румянец. — Не стану врать, будто хорошо разбираюсь в сексе. Все остальное в отношениях мужчин и женщин я прекрасно понимаю, но секс для меня — темная вода. Меня он обошел, а может, я и сама его сторонюсь. Как вы догадываетесь, мне с избытком хватает научной работы. И все штучки моего брата я постигаю только умом, а не с точки зрения эмоций. Ищу в них, так сказать, рациональное зерно. Вероятно, он хотел сдержать слово и выполнить свой долг. Но ему приходилось считаться и с мисс Кари. А удержать ее можно было, только убедив, что после его смерти она получит щедрое вознаграждение. Надо сознаться, я ума не приложу, зачем ему сдалась эта женщина, когда кругом сколько угодно куда более симпатичных, взять хотя бы его жену. Впрочем, в этой сфере жизни трудились и трудятся тысячи экспертов, начиная от Шекспира и кончая современным кино.
Вульф снова кивнул.
— Правильно, не будем о ней спорить. Ваша теория весьма остроумна. Признаю. Вы сами до нее додумались?
— Додумалась сама, но сестры меня поддерживают. Правда, мистер Прескотт бормочет что-то неубедительное, мол, Ноэль не опустился бы до подобных безобразий, но и он, по-моему, в глубине души со мной согласен. Похоже, вопросы секса от него так же далеки, как от меня. Он никогда не был женат.
— Значит, сейчас вы действуете как доверенный представитель группы, поручившей мне переговоры с мисс Кари?
— Да. Но представляю я только сестер. Дейзи не способна рассуждать разумно. В принципе, сейчас все о завещании забыли. Только не я. Брат умер. Мы его похоронили. Он наверняка предусмотрел солидную материальную поддержку для моего колледжа. И я считаю своим долгом добиться осуществления его желания. С согласия сестер я прошу вас отложить переговоры с мисс Кари…
— Я предложил ей двести тысяч долларов, остальное будет поделено между вами тремя и миссис Хауторн.
Мэй вытаращила глаза.
— Уж не хотите ли вы сказать, что она согласилась?
— Пока нет, но такое совсем не исключено. Она испугана.
— Интересно, чем?
— Убийством. Его расследование чревато непредвиденными опасностями, мисс Хауторн. Вот вас оно не очень страшит.
— Я вынослива. Сестры Хауторн вообще отличаются стойкостью. Но, черт побери, не полагаете ли вы, что мисс Кари сама убила Ноэля? — Она по-прежнему смотрела на него широко раскрытыми глазами. — А ведь такая мысль никогда не приходила мне в голову!