Завещание
Шрифт:
Эта комната была чуть меньше, но тоже с богатым ковром, парой, стульев, туалетным столиком, комодом и большой уютной кроватью.
На последней валялся человек, сразу же привлекший мое внимание, ибо, несмотря на некоторые отсутствующие детали, он точно соответствовал описанию Солом субъекта, с которым Нейоми встретилась и «Санторетти». Голубая рубашка, серый в полоску галстук и серый пиджак на нем были, но ниже красовались только белые трусы и голые ноги в голубых носках. Дышал он, точно гейзер, готовый взорваться.
Фред горделиво посмотрел на него и прошептал:
— Когда я стягивал с него штаны, он принялся ворчать,
Я кивнул.
— Вид у него не слишком почтенный… Ты уже установил его имя?
— Да, но тут какая-то неразбериха… На дощечке внизу значится «Эрл Даусон», и адрес он этот таксисту называл, и ключи от квартиры у него были. Но зовут его Юджином Дэйвисом, он сотрудник фирмы адвокатов. Знаешь такую — «Данвуди, Прескотт и Дэйвис», Бродвей, 40?
Глава 7
У меня глаза на лоб полезли. Комическая сторона дела исчезла, будто ее и не бывало.
— Почему ты так решил, Фред?
— Так ведь я его обшарил. Посмотри на столике.
Я на цыпочках подошел и принялся разглядывать кучку самых разных предметов: среди прочего — водительские права на имя Юджина Дэйвиса, его же членский билет адвокатской коллегии города Нью-Йорка, пропуск на нью-йоркскую Всемирную выставку 1939 года с фотографией владельца, страховое свидетельство, три письма мистеру Юджину Дэйвису на его рабочий адрес… и два любительских снимка Нейоми Кари, один — в купальном костюме.
Я обратился к Фреду:
— Иди и покарауль у дверей в холл… В случае чего поднимай тревогу. А я тут еще покопаюсь…
Осмотр получился беглым, но тщательным. Дэйвис храпел как медведь в берлоге. Я ухитрился обыскать все — и спальню, и кухню, и ванную комнату, и большую приемную, как я ее назвал, и еще какую-то комнатушку. Не пропустил даже уборной и стенных шкафов. Наверное, я бы от радости прямиком вылетел из окна, если бы нашел сейчас последнее завещание Ноэля Хауторна, датированное любым числом после седьмого марта 1938 года. Но мне этого не удалось. Ни завещания, ни чего иного, имеющего хотя бы отдаленное касательство к нему или к убийству, там не было. Если только не считать еще трех снимков Нейоми Кари, различных форматов и ракурсов, каждый из которых был надписан «Юджину». На них стояли тридцать шестой и тридцать пятый годы. Даже холодильник был пуст.
Бросив прощальный взгляд на члена адвокатской коллегии, я забрал Фреда, пошел вместе с ним к машине и отвез за угол. Тут я затормозил у обочины и потребовал:
— Рассказывай, как было?
Фред запротестовал:
— Сперва остановимся в таком месте, откуда можно видеть…
— Он продрыхнет еще несколько часов. Выкладывай, дорогой!
— Ну, в общем, я за ним следил…
— Из «Санторетти» он вышел вместе со своей компаньонкой?
— Да, в двадцать три часа. Они пешком добрались до Лексингтона. Я шел следом, Сол ехал на автобусе. Затем Дэйвис усадил дамочку в такси, и Сол двинул за ней. А мой красавчик стоял и глядел, как машина удаляется по направлению к центру, пока она совсем не скрылась. Потом повернулся и зашагал на юг, будто забыл что-то во Флориде. Настоящий жираф! Я чуть не бегом за ним поспевал. Этот болван явно чесал на Шестую улицу.
— Ладно, мы его предупредим, чтобы впредь такого не было. Представляю, какие муки ты перенес. Опусти, пожалуйста, эти подробности, я просто не в состоянии их выслушивать!
— Ну да, зубоскальничать
— Могу поспорить, что так оно и было. Только тебе придется подождать, пока Вульф не проверит твой счет, но, по правде говоря, я бы его всерьез не принял.
— Эй, Арчи, ты что мелешь?
— Ладно, давай закругляйся.
— А с чего ты так заважничал? Тоже мне начальство! Сэм сказал, что этот тип постоянно к ним шляется, но иной раз перебирает. Фамилия его Даусон и живет он где-то поблизости. За последние два года Сэму несколько раз приходилось вытуривать его на такси.
Так вот, в конце концов, «Даусон» свалился бесповоротно. Сперва мы с Сэмом попытались привести его в чувство, но потом плюнули и решили отвезти домой. Я взял это на себя, и Сэм назвал меня настоящим другом и всем таким прочим. По лестнице надо было тащить его волоком, а он оказался до того тяжелым, что я чуть не бросил мерзавца прямо на ступеньках.
— Сол говорил, он сухощавый.
— Сол его наверх не волочил. В общем, здесь мы оказались в четверть шестого. Я снял с него штаны и ботинки, уселся рядом и начал думать. Во-первых, о том, зачем в такую рань вытаскивать тебя из постели? Ведь ты по утрам любишь…
— Итак, ты вздремнул, а потом принялся трезвонить: «SOS, Арчи…»
— И вовсе я не спал.
— Знаешь, по-моему, шефу все-таки следует заплатить за твои порции и полпорции, тогда мы наконец выясним, сколько у тебя Сэмов-приятелей во всех барах города. Подожди, я скоро вернусь.
Я выскочил из машины, побежал за угол и из ближайшей аптеки позвонил.
— Алло, — сказал знакомый голос.
— Фриц, это Арчи. Нажми-ка зуммер в теплице.
— Мистера Вульфа там нет.
Я глянул на часы: три минуты одиннадцатого.
— О чем ты толкуешь? Он должен быть наверху!
— Да нет, Арчи, мистер Вульф уехал.
— Ты с ума сошел. Если он велел тебе так отвечать, то сейчас кого ты хочешь одурачить? Немедленно позвони на крышу!
— Арчи, уверяю тебя, это правда. Его вызвали по телефону, и он сразу ушел. Просил кое-что тебе передать. Подожди, я записал. Во-первых, Сол договорился, что Орри его сменит. Во-вторых, из-за твоего отсутствия хозяин был вынужден нанять такси. В-третьих, тебе надлежит отправиться на «седане» в резиденцию покойного мистера Хауторна, что на Шестьдесят седьмой улице.
— А ты не разыгрываешь, Фриц?
— Клянусь богом, Арчи. Знаешь, у меня самого дыхание перехватило.
— Охотно верю.
Я повесил трубку и вернулся к машине, в которой терпеливо торчал Фред.
— Началась новая эра. Земля изменила свою орбиту и стала вращаться в другую сторону. Мистер Вульф выехал из дому по делам.
— Да ну! Брехня!
— Ничего подобного. Фриц клялся господом богом. Вульф действительно уехал на такси. Значит, если ты…
— Что же такое творится, Арчи? Его или убьют, или…