Завещание
Шрифт:
Дэйвис не ответил, и Вульф продолжил:
— Я не думаю сейчас об убийстве, речь идет только о завещании. Где оно было составлено? В бюро «Данвуди, Прескотт и Дэйвис». Где хранилось? В несгораемом шкафу того же бюро. Кому было на руку? Главным образом, мисс Кари. Знала она о нем? Да. Мистер Прескотт по указанию мистера Хауторна дал ей прочитать документ, как только тот был составлен. Вам об этом известно? Отвечайте!
— Нет! — яростно крикнул Дэйвис. — Меня оно совершенно не касалось! Завещание составлял Прескотт.
— Но ведь у вас есть доступ к несгораемому шкафу?
— Я
— А разве не естественно предположить, что сама мисс Кари вам все рассказала?
— Может, и естественно, но мне она ничего не рассказывала. Я абсолютно ничего не знал о содержании завещания, пока только вчера вечером не услышал о нем от мисс Кари. Наверное, Прескотт наговорил про меня небылиц?
— Нет, нет. Мне вообще никто ничего не говорил. Они все вроде вас… Торчу в этой проклятущей комнате с самого утра, а информации имею почти столько, сколько имел, переступая ее порог. И не тем я возмущаюсь, что у каждого из вас есть какие-то тайны. По сути дела, любому человеку всегда приходится что-то скрывать. Просто никогда еще я не тратил столько времени на поиски ниточки, с которой начинает разматываться клубок. Давайте попробуем с другого конца. Вы называете себя другом мисс Кари и заявляете, что она пользуется вашими услугами как адвоката. Значит, вы посоветовали ей приехать сюда на переговоры с миссис Хауторн?
— Нет. А что?
— А то, что она действительно приехала.
— Сюда?
— Вот именно.
— Откуда вы знаете? Вы ее видели?
— Я — нет, мистер Гудвин видел. Даже побеседовал с ней немного. Внизу, в приемной. Вот я и подумал…
Он не закончил фразу, потому что дверь внезапно отворилась и в комнату без стука вошел Гленн Прескотт.
Глава 12
Взгляды адвокатов встретились. Прескотт немного притормозил, сделал еще пару шагов и произнес:
— Привет, Джон.
Дэйвис кивнул, но промолчал.
Мне были видны лица обоих, физиономия Дэйвиса выражала презрение и настороженность. Прескотта, к тому же, — какое-то преувеличенное сочувствие.
— Успокойтесь! — неожиданно скомандовал Дэйвис. — И перестаньте смотреть на меня глазами деятеля Армии Спасения. Я совершенно трезв. Ребятишки живенько привели меня в норму. Им известно, что прошлый вечер я провел в обществе мисс Кари и что на Одиннадцатой улице я появляюсь под именем Даусона. Поэтому пришлось отвечать на их вопросы. Ничего нескромного… где я был во вторник и прочее подобное.
Прескотт пожал плечами.
— Вы глупец. Только недоумок сюда бы приехал. Вы вообще могли остаться в стороне. Больше одного дня секрет, конечно, не сохранится. А когда газеты примутся за него и за вас, как будет выглядеть «Данвуди, Прескотт и Дэйвис»?
— Бесценная старая фирма! — без всякого почтения фыркнул Дэйвис.
— Да, Джон, бесценная старая фирма. Не только мы ее создавали, но и она нас. Ведь вы поднялись до самой вершины, стали заметной фигурой в нашем обществе. Я сам отличный юрист и прилежный сотрудник, но до вас мне далеко. Вы своего рода редкость, из числа тех, кто делает историю… Да что я вам говорю… И вы вдруг без всякой необходимости сами впутались в
Вульф покачал головой.
— Нет, сэр. Я бы мог обменять вас на какую-то информацию, но у полиции нет нужных мне сведений. Садитесь. Давайте все обговорим. Я только что спрашивал мистера Дэйвиса, не он ли посоветовал мисс Кари прийти сюда для беседы с миссис Хауторн.
— Если он… — Прескотт нахмурился. — А почему, собственно, это должно вас волновать?
Дэйвис предвосхитил ответ Вульфа:
— Потому что она была здесь! — Он стоял, широко расставив ноги, перед своим партнером. — А теперь спрошу я: это вы привезли ее сюда?
— Не сходите с ума, Джон. Ради бога, ведите себя рассудительно. Повторяю, сейчас не время…
— Так, значит, вы!
— Ненормальный! Стал бы я…
Но Дэйвис уже выскочил из библиотеки.
Довольно долго мы молча смотрели на дверь, которая так за ним и не затворилась.
Потом Прескотт недовольно сказал:
— Проклятый идиот!
И тоже вышел.
Я поднялся с места и поинтересовался с надеждой:
— Они вам нужны?
— Нет, Арчи! — Вульф откинулся назад и вздохнул. — Нет, благодарствую. — Потом закрыл глаза и повторил в третий раз: — Нет, спасибо.
— Дело хозяйское, — ответствовал я любезно и снова сел на место, даже не потрудившись закрыть дверь.
Вот еще один пример моего самообладания. Внутри у меня все кипело. Я прекрасно знал этот его тон, первый признак охлаждения… Если мне не удастся запугать его или в течение часа не явится с повинной убийца, он вообще опустит руки. Точно, как дважды два — четыре.
Осложнялось все тем, что мы находились не дома.
Там, на Тридцать седьмой улице, я бы сумел его встряхнуть, а на чужой территории мне бы попросту не хватило уверенности.
К тому же я не знал, сколько времени еще можно раздумывать над тем, какую следует выбрать линию поведения, и когда «профилактические меры» уже не помогут. Наверное, прошло минут десять, и вдруг послышались чьи-то шаги.
Повернув голову, я увидел дворецкого.
— Говорите, — произнес я рассеянно.
— Да, сэр. Мистер Данн хотел бы побеседовать с мистером Вульфом в приемной.
— Сперва принесите мне ворот для подъема тяжестей… — Я отпустил его величественным взмахом руки. — Ступайте, вы свое дело сделали. Я доставлю его, если сумею.
Он вышел. Прождав целую минуту, я наконец обратился к Вульфу:
— Вы слышали?
— Да.
— Ну?
Никакого ответа. Я подождал еще.
— Вот что. Вы не у себя дома. Притащились по собственной воле. И Данн не виноват, что дело становится таким трудоемким и занудным, если только не он сам убил Хауторна. Он вас пригласил, вы приехали. Теперь либо спуститесь и выясните, что ему нужно, либо будем дома сосать от голода палец.
Он заерзал, медленно открыл глаза и произнес какое-то слово на иностранном языке. Я уже не раз просил перевести его, ибо внутреннее чутье подсказывало мне, что оно нецензурное. Вслед за этим он поднялся и двинулся к дверям. Я неотступно шел за ним.