Завещание
Шрифт:
Он произнес безразличным тоном:
— Нас очень беспокоит одна деталь. Почему никто, даже слуги, не слышал ни крика, ни стона и нет ни малейших признаков борьбы? Неужели она не звала на помощь и не оказала никакого сопротивления?
— Это и вправду удивительно, — согласился я, — но до нас в библиотеку не донеслось ни единого звука.
— Я как раз собирался задать такой вопрос.
— Вот вам и ответ. Конечно, при удушении жертву частенько сперва либо оглушают ударом, либо дают ей снотворное. Вам это любой судебный врач подтвердит. И кстати, я кое о чем вспомнил. Когда с
Кремер, глядя на меня, фыркнул:
— Черта с два, не было такого!
Скиннер сухо прибавил:
— В один прекрасный день, Гудвин, вы со своей склонностью к вранью наживете крупные неприятности.
— Это вовсе не вранье, — запротестовал я. — И основания для беспокойства у меня самые реальные. У нее на лбу я заметил синяк, словно после сильного удара. Самая удобная вещь в баре, которой можно стукнуть так, чтобы человек потерял создание, конечно, одна из тамошних бутылок. Но если убийца воспользовался ею, потом он должен был стереть с орудия преступления отпечатки своих пальцев. А вот мои следы сохранились. Ясные, свежие. На бутылке Мак-Нила. Вы их случайно не обнаружили? Я ужасно переживаю. Конечно, они могли остаться и незамеченными, но, скорее всего, наоборот. Поэтому я и решил во всех подробностях…
— Заткнитесь и не морочьте нам голову! — заорал Кремер. — Только подумайте, сорок тысяч человек ежегодно погибает в автомобильных катастрофах, а с вами ничего не случается! Уберите его отсюда, Граер!
Последние слова адресовались полицейскому, сидящему у двери.
— Отправляйтесь домой и передайте Вульфу, если он там… хотя нет, ничего не передавайте. Я лично с ним встречусь. И с вами… Оставайтесь в таком месте, чтобы вас можно было отыскать. Находитесь там, где я смогу вас отыскать! — повторил он снова, заметив, что я вскочил на ноги.
— Обязательно! Доброй ночи, джентльмены! Всяческой удачи! Вы представляете мои чувства, когда мне стало ясно, что, пока я тянулся через стойку к бутылке с шотландским виски, тело уже находилось там… Ладно, я пошел, очень сожалею, если надоел…
Граер проводил меня до выхода и попросил дежурного полицейского выпустить меня на свободу. А снаружи я удостоился недоверчивых взглядов еще от двоих полицейских.
Я добрел до угла и поймал такси. Пока мы ехали к дому Вульфа, водитель буквально завалил меня вопросами по поводу убийства, но из моих односложных ответов он вряд ли сумел что-нибудь уразуметь.
Я отомкнул дверь своим ключом и нажал на ручку, однако первая, приоткрывшись на пару дюймов, застряла. Она была на цепочке. Тогда я привалился плечом к звонку. Через секунду в холле раздались быстрые шаги и в щели показался настороженный глаз Фрица.
— Ах, Арчи? — В голосе его послышалось явное облегчение. — Ты один?
— Нет, со мной взвод пулеметчиков, — ответил я. — Отворяй живей!
Он засуетился.
Я оставил на него процедуру запирания, а сам пошел в кабинет. Но внутри оказалось темно. Тогда я отправился на кухню. Там горел свет и очень вкусно пахло. Как всегда. Привычно, я бы сказал. На стуле лежала французская
— Вульф когда вернулся?
— Без двадцати семь. Тебе осталась утка и кусок пирога с гусиной печенкой, так что…
— Нет, спасибо. Я по горло сыт. — Я налил себе стакан молока из холодильника. — А во сколько он лег спать?
— Около одиннадцати. Говорил, что очень устал. Поужинал со мной на кухне, чтобы не зажигать света в столовой: по его словам, за ним охотилась полиция. А что, ему грозит опасность? Действительно?
— Ему? Опасность? Откуда ты взял? Даже и не думай. С чего такие предположения? А это что за штуковина?
Я подошел поближе. Штуковина представляла собой пышную ветку какого-то кустарника длиной в фут с зелеными только распустившимися листочками и длинными шипами. Она стояла в вазе с водой на столе у Вульфа.
Фриц ответил, что понятия ни о чем не имеет. Ветку, мол, приволок Фред Даркин, а в вазу поставил Вульф. Ворчал что-то о бутонах. И о ягодах.
— Ох! Ну, тогда это наверняка ключ к разгадке. Вещественное доказательство… Фред замечательно их собирает. Бьюсь об заклад, веточка имеет какое-то отношение к Хауторнам… Когда же Фред появился?
— Примерно в половине одиннадцатого. Значит, говоришь — ключ? Так у него в сумке этих ключей было хоть пруд пруди. Еще раньше Сол приходил, долго разговаривал с мистером Вульфом. Джонни звонил… — Фриц взглянул на листок, который всегда оставлял возле телефона, — в десять сорок шесть… О, тут и для тебя что-то есть…
Я прочитал: «Арчи, меня нет дома. Н. В.», — сунул бумажку в мусорную корзинку, вздохнул:
— Так-так-так! — И отправился спать.
Утром я почти не сомневался, что меня срочно вытянут из постели. Но Фриц спустился от Вульфа — он носил ему завтрак — и ничего мне не передал. «Хорошо же, — подумал я, — если этот толстый бугай делает вид, будто сегодня опять воскресенье, то чем я хуже его? Я тоже могу притвориться».
Я удобно устроился перед сковородой омлета с анчоусами и целыми тремя страницами газетного текста с иллюстрациями, посвященного делу Данна-Хауторна-Стоффера-Кари. Так что завтрак у меня получился не только вкусным, но и занимательным.
Мои опасения, как бы Вульф не остыл к расследованию, — подтверждались. Немногим позже девяти прибыли Орри Кэтер и Фред Даркин: им-де велено было дожидаться инструкций.
Я почувствовал большое облегчение, хотя по-прежнему считал, что без моего вмешательства Вульфа не раскачать. Сейчас он, конечно же, находился наверху в теплице.
И тогда я предпринял первый шаг.
Позвонил инспектор Кремер. Поговорив с ним, я повесил трубку и вызвал по внутреннему телефону крышу. Ответил Вульф.
Я обратился к нему официально:
— Доброе утро, сэр. Только что звонил инспектор Кремер из отдела по расследованию насильственных смертей. Он не ложился всю ночь, приедет чуть позже двенадцати: ему непременно нужно вас увидеть. Он занимается делом об убийстве. В этом отделе работают детективы двух категорий: одни спешат на место преступления, другие — прочь от него. Инспектор Кремер относится к первым.