Заветное Желание
Шрифт:
Анжи не представляла, как вернется на развалины Трюэлле. Стоило вообразить, сколько несчастных сгинуло под обломками… В числе погибших могли оказаться и Леа с Вэндай.
— Правительница… – окликнула Ундина, замершая на пороге с чешуйчатым аском. – Пожалуйста, возьмите меня с собой.
Анжи глянула на вставшую рядом Силью. Та поджала тонкие ленточки губ, прикрыла сиреневые глаза и предупреждающе помотала головой.
— Пожалуйста, – снова попросила Ундина.
— Хорошо. Держись ближе, раз ныне я за тебя в ответе.
Они вывернули в долину Прощальных Костров и отправились к виднеющимся
Гора обезображенных обломков, укрытых саваном порванных стягов – вот и все, что осталось от Трюэлле. Огрызок башни держал кусок моста. Расплющенный булыжниками колокол лежал в толстом слое пыли. Лохмотья стальных куполов поблескивали пурпуром. Нелепые фрагменты забора и стоявшие отдельно ворота тонули в крошеве.
Возле развалин толпились спасшиеся люди. Среди них была и чумазая, как запечный сверчок, Леа. Обернувшись, она заметила идущих впереди парней и толкнула в спину соседку. Анжи вздохнула с облегчением, разглядев поднявшуюся с колен Вэндай. Они обе бросились на шеи своим друзьям, наперебой рассказывая о случившемся. Неподалеку мелькнул яркий клочковатый трен. Кудряшка подбежала к Турнену и повисла у него на плечах. Остальные с завистью покосились в их сторону и вновь принялись откатывать камни. Что они хотели под ними найти? Уцелевшие пустоты, в которых еще могли остаться выжившие? Или искали сгинувшее добро?
— Анжи, ты жива! – с большим опозданием поздоровалась Леа, словно и не пробегала мимо, чтобы первым обнять Дыма.
— Я тоже рада, что вы сбереглись, – улыбнулась Анжи, поглядывая через голову Леи на целующую Турнена кудряшку.
— Мы с Вэндай всю ночь проплакали! Думали, что вы погибли!
Леа подняла с выбеленной пылью травы большое черное полотно с нарисованным в центре красным глазом.
— Всюду наследили этими стягами, проклятые. Никто больше не построит такого замка. Принимавшие участие в возведении стен Ридоронты давно покоятся в загробном мире.
Турнен принялся за дело. Анжи ожидала, что он заберется повыше и начнет ораторствовать, взывая к достоинству притесненных двумя Пиявками жителей Тир-ре. Но он, как ни странно, увещевал собравшихся полушепотом. Некоторые, внимательно выслушав, качали головами и продолжали откидывать камни. Но большинство присутствующих, бросив свое пустое занятие, разделилось и начало убеждать остальных.
— Правительница, ты позволила одной из Гардэй идти с нами? – спросила подошедшая кудряшка у севшей на булыжник Анжи.
— Да, и что? – не очень вежливо переспросила та. Что, в конце концов, все пристали к этой девушке?
— Советую избавиться от нее. Согласившийся примкнуть к нам люд против того, чтобы рядом с ним находилась эта водяная ведьма. И я их поддерживаю! Гардэи – убийцы. Я считаю подозрительным, что одна из них напросилась участвовать в нашем деле. А если ее подослали? Вдруг златовласые столковались с этими… как их там? Пиявками?
— Гардэя останется при мне.
Анжи поймала себя на том, что и черта бы приголубила, дабы досадить невесте Турнена. А ведь Правительницу в первую очередь должен заботить исход задуманного. Если Гардэя является помехой и впрямь может оказаться шкатулкой с сюрпризом, то разумнее от нее избавиться. Сейчас главное – заручиться поддержкой хотя бы половины здесь присутствующих. Если Ундина отпугнет вызвавшихся помочь добровольцев, то к ним уже никто не присоединится. Анжи должна всеми силами содействовать начинаниям Турнена. Раз уж сама не в состоянии ничего сделать. Знала бы Тирлэй, какую непосильную ношу взвалила на свою непутевую сестру!
К вечеру возле Турнена собралась разномастная толпа. Выжившая Знать, горстка чужих охранителей, потерявшие хозяев конюхи и несколько прислужников наперебой делились сумасшедшими идеями.
Не было только городских добровольцев, незадолго до нападения отрекшихся от Правительницы. Наверняка они все погибли, потому что на радостях пили целые сутки и в тот злосчастный вечер были неприлично пьяными. А какая участь ждет этих людей? С их-то кольями, топорами, дубинами! А летучие твари неплохо управлялись с луками и неизвестным оружием, разившим ядовитыми градинами. И булыжниками разрушили ни один замок. Что эти вояки будут делать со своими копьями? Метать в небо в надежде на удачу? Да половина здесь сроду оружия-то в руках не держала!
Так, она снова впадает в уныние! Нужно заставить себя верить! Верить вопреки здравому смыслу! Отогнать от себя реальность! Она – хозяйка витиса и живущего в нем Летуча! Как там учил Турнен? Приказ, а не просьба. Заставить, а не умолять. Меч в руку, и пусть он за двоих жаждет смерти врагов! Пусть заключенные в нем духи вдоволь напьются крови Пиявок и… расчистят дорогу к Ледяному Пламени!
* * *
Уже окончательно стемнело, когда они, наконец, сделали привал у кромки овощного поля. В царстве короля Фаэтона не начинали войн, пока не собран урожай. Отсюда же это выглядело такой нелепой правильностью на фоне хаоса.
Гардэя до этого все время плелась сзади, опасаясь вызвать недовольство, но теперь несмело подошла.
— Благодарю тебя, Правительница, – поклонилась она, отодвигая от себя тяжелую клетку-светильню с огненной птицей. – Я знаю, ты не позволила меня прогнать. Обещаю, тебе не придется раскаиваться.
— Надеюсь. Скажи, ты холоднокровная?
— Да.
— И ты не человек?
— В привычном для вас смысле, нет.
Гардэя опустилась напротив Анжи и с интересом разглядывала ее. Похоже, ей нечасто доводилось видеть людей с такого близкого расстояния. Конечно, ведь все старались обходить озера десятой тропой, наслышанные о коварстве подводных обитателей.
— Он тебе нравится, – заметила Ундина, печально улыбнувшись.
— Кто? – очнулась от раздумий Анжи.
— Турнен. Твои чувства видны, как сейчас звезды, как наши лодки в лучах закатного солнца.
— Ничего подобного, – заверила та и отвернулась.
Они прислушивались к таинственному шепоту деревьев. Добровольцы Турнена, поочередно дежуря, дремали в отдалении. Повсюду торчали откопанные среди развалин колья и верхушки топоров. Что, что, что они будут ими делать, если в дьявольской обители на них посыплются стрелы и камни? Как сложно обманывать себя, когда реальность так очевидна!