Заветное Желание
Шрифт:
— А тебе шли длинные волосы. Давай, я подровняю. Кстати, я – Блик.
Анжи опустилась на стул. Блик начал состригать неровные пряди, и вскоре у нее был коротко подстриженный затылок и длинная, хаотичная челка. Парень положил в ларец вырывающиеся, машущие крыльями ножницы и развернул зеркальце, но Анжи даже не взглянула на себя.
* * *
Она несколько раз выходила из дома, почти заинтересованно провожая взглядом путешествующих по воздуху людей, надменных красавиц, разъезжающих в шарах, и горящих в ночное время бабочек. По вечерам по-прежнему собирались
В один из вечеров, когда во дворе был разгар веселья, к стоявшей на крыльце Анжи подошла невысокая темноволосая девушка.
— Здравствуй, соседка. Как поживаешь?
Анжи в ответ пожала плечами. Как? Да никак. Она по-прежнему мертва.
— Пойдем к нам! Я угощу тебя зернами. Меня зовут Леа, а тебя?
Анжи помотала головой, не желая никуда идти, и опустилась на ступеньку. Леа убежала к остальным, но позже вернулась с чашами, полными белой крупы, посыпанной приправами. Одну чашу она протянула Анжи и, не дожидаясь, пока та ее отвергнет, положила ей на колени. Ходившая за ней по пятам странная птица с массивным клювом, облепленным десятком часто моргающих глаз, устроилась рядом. Вытянув длинный раздвоенный язык, лизнула хозяйку в щеку. За что получила ложкой по плоской голове.
Женщины, кутаясь в наброшенные на плечи платки, запели. Почему же от этого становится так больно? Что за странный отголосок внутри?
— Они всегда поют осенью, чтобы отогнать от урожая злых духов, – пояснила Леа, заметив, что Анжи смотрит в сторону костра. – Почему не ешь?
Эти грустные песни и голоса, давно забытые звуки музыки… были в ее прошлой жизни, которую она никак не могла вспомнить!
— Ты метишь в невесты нашему швецу? – не сладила с любопытством Леа и стукнула ложкой лизнувшую ее в щеку птицу. – Я о Блике! Как зовут-то тебя?
— Анжи.
— Что? – подалась вперед Леа, не расслышав ее из-за хора голосов.
— Меня зовут Анжи, – повторила она и укутала накидкой колени.
— Анжи… – нахмурилась Леа и, заметив тянущийся к ней язык, отогнала от себя назойливую птицу. – Я уже слышала это имя. А-а, ну точно! Так звали волшебную птичку из старого сказания. А я думала, что ты чужеземка.
Анжи разглядывала освещенные солнцем улыбающиеся лица и ненавидела бурлящую в них радость, окрыляющую надежду. Ничего этого в ней самой не осталось. Она и правда умерла, но разве могла представить, что быть мертвой так тяжело?
— …повезло, что тебя приютил Блик. Уверена, он нарядит тебя не хуже придворных нашей Правительницы. Кстати, он отлично рисует.
Анжи поднялась и вошла в дом, оставив на крыльце нетронутую чашу. Взяв со стола зеркало, нерешительно приблизилась к своему отражению. Хотела увидеть это маленькое, ничтожное создание, в котором уместилось столько боли. Как ей избавиться от обжигающих мыслей? Как смириться с тем, что уже никогда не вернуться к дорогим людям? Она навсегда останется чужеземкой в этом холодном мире.
* * *
Блик
Анжи привыкала к новому обществу. Училась обращаться с магически сотворенными созданиями, данными в помощь избранным людям. Вяло, но поддерживала беседу с соседями, заставляла себя радоваться визитам жизнерадостной девчонки. Они часто коротали зимние вечера втроем, устроившись у камина. Блик занимался шитьем, Леа – читала вслух книги, а Анжи – честно пыталась слушать. Только невидимая стена, разделявшая их, все равно не становилась тоньше.
— А чем отличается туника от туньеки? – поинтересовалась Анжи, листая наброски будущих одеяний, над которыми корпел швец.
— Туника надевается через голову и имеет свободные рукава, – охотно откликнулся Блик, выбирая зависшие в воздухе иглы-мошки. – Бывает верхней и нательной, длинной и короткой. А туньека – исключительно верхняя одежда строго определенной длины.
— Чуть ниже бедер?
— Да. И застегивается она спереди на крючки или пуговицы. Короткий стоячий ворот и обшлага расшиваются канителью или полосками меха. Отложной ворот украшается перьями, розетками невянущих цветов или каменьями. Туньеку носят с широким поясом, подчеркивающим талию. А верхнюю тунику – с набедренным ремешком, к которому крепится монетница.
— А что такое кот-туника? – собрав наброски в стопку, спросила Анжи.
— Род платья со шнуровкой, стягивающейся на спине или груди. – Блик глянул поверх ножниц на протянутый Анжи рисунок. – А это блио. Облачение дам, находящихся в услужении высокочтимой госпожи. По цвету надеваемой под блио длинной туники можно определить принадлежность к тем или иным владениям, где живет поверенная.
— Очень интересно, – уже привычно солгала Анжи, и долго кивала, пока Блик вдохновенно рассказывал о вошедших в моду тканях.
…Облачившись в замшевые штаны и туньеку с перьевым воротом, Анжи стояла возле окна и ждала Лею. Неуемная соседка уговорила ее совершить конную прогулку. От чародейских чекрыл, как здесь называли разумных птиц с двойными крыльями, и белых пум Анжи отказалась сразу.
Глянув в сторону Блика, сидевшего возле камина и что-то набрасывающего на ткань, она встретилась с ним взглядом. Приземистый, светловолосый, голубоглазый. С его скуластого, вытянутого лица не сходила тень разочарования, словно он от рождения был недоволен своим появлением на свет.
Анжи вышла навстречу Лее и, прежде чем забраться в седло, полюбовалась ее роскошной вороной кобылой. Нигде еще не доводилось видеть лошадей с такими длинными, волнистыми гривами и настолько пушистыми, блестящими хвостами!
Они миновали мостик, парк и выехали в поле. Вдали белели скованные льдом деревья, поблескивали кусты зимних розанов. Кое-где под снегом виднелась седая от мороза трава. Все тонуло в легком тумане, от чего округа выглядела нереально хрупкой.
Леа все время о чем-то болтала, но внезапно умолкла. Анжи спросила, что с ней случилось. Та спешилась и подошла к берегу. Присев на корточки, рассказала, что в этом озере когда-то утонул ее брат. Но это не был несчастный случай. Его убила живая вода этого мертвого озера. Анжи ничего не поняла, а Леа махнула рукой и сказала, что уже ничего не изменить.