Заветное Желание

Коваль Роксолана Эдуардовна

— Да, – подалась вперед Зерийка. – Мы организуем тебе побег.

— Побег? – с надеждой посмотрела на нее Анжи.

— Да плевое дело! Здесь стражников на весь двор – десятка два! У нас в запасе больше суток. Подожди, не ори! Стоит тут, воет под ухом! Так вот, пробуем сегодняшней ночью. Если не сможем, останется в запасе еще одна. Да заткнешься ты, горластый?! Туртику катанат!

— Что ты привязалась? Я тебя ни разу не перебил!

— Страж прется. В общем, жди нас сегодня за полночь. Не заладится в этот раз, поджидай следующей ночью. Все, мы пошли. А ты не ори на меня! Еще раз гавкнешь в мою сторону,

шкуру спущу!

Адамант поцеловал Анжи руку и, увлекаемый Зерийкой, исчез в сумраке коридора. Что ж, значит еще не все потеряно. Только если попадутся, то и этим двоим несдобровать. А что будет с Платой? Его тоже наверняка забьют насмерть колючими плетьми.

— Ты заслуживаешь самой изощренной смерти! – посмотрев в окно и привалившись к стене, злорадно сказала Анжи. – Раз я не смогу воздать тебе сполна за гибель сестры и стольких безвинных людей, то пусть это сделает беспристрастный суд! От этой кары тебе не уйти. А я вернусь в царство! Отыщу своих верных друзей и госпожу Флорану! Только… только…, о, злые боги, среди них я уже никогда не найду тебя.

Анжи медленно опустилась на колени и глухо разрыдалась.

Судорожно икая и всхлипывая, она ткнулась лбом в лежанку и в ранних сумерках задремала. Проснувшись среди ночи, взволнованно бродила по комнате, прислушиваясь к гулкому эху шагов. От невыносимого ожидания все кипело внутри. Ну где же они? Неужели ничего не получилось? А вдруг их уже схватили и тоже лишили свободы?

Начинало светать. Вскоре показались и первые лучи солнца. Значит, плевое дело оказалось не таким уж и легким. Завтра на закате Анжи повезут на площадь. Вся надежда ложится на грядущую ночь. Если и в этот раз не сладится, то уже не миновать незавидной участи.

— Будь ты проклят, Турнен Авэфлион! Почему ты так жесток к своей родственнице? За что ты так яростно меня ненавидишь?

…Адамант и Зерийка не объявились и в последнюю ночь. Анжи заставляла себя беречь силы, то впадая в панику, то в смиренное уныние. Со страхом поглядывая в окно, неистово молила тьму не отступать. Еще есть шанс! Они обязательно успеют! Уложатся в неизбежно тающий час! Ну а если нет…

Мучительное ожидание было напрасно. Рыжий луч, как топор палача, лихо расправился с загнанной в угол надеждой. Анжи обессилено села на лежанку и слепо уставилась в пол. Заслышав шаги, взглянула на решетку и поднялась. Напротив стоял Турнен, облаченный в белоснежную, отороченную мехом накидку.

— Довольны увиденным, господин преемник? – развела руками Анжи и словно впервые огляделась. – Не желаете устроиться по соседству?

— Мне будет намного удобнее на моем троне.

— Воля ваша. Обрисуйте вкратце суть своего визита. Я несколько ограничена во времени. У меня, если помните, на вечер назначено торжественное мероприятие, какое я никак не могу пропустить.

Турнен опустил глаза и как-то одобрительно ухмыльнулся.

— Я ждал этого момента с того дня, как прочел послание Блэкмары. И вот теперь твоя жизнь целиком в моих руках. И, проявив небывалое великодушие, я решил ее тебе сохранить.

Анжи недоверчиво покосилась на него, не понимая, к чему он клонит. Он ведь стремился всеми правдами и неправдами выдрать ее титул! Хотел насладиться ее позорной казнью. А теперь, в последний момент явился и сверкнул благородством? Что-то

здесь не так!

— Выпьешь это перед закатом. – Турнен протянул стеклянный пузырек с янтарным маслом. – Это «Пустырь». Он погрузит тебя в глубокий сон. Старейшины не позволят привести приговор в исполнение. Карать бесчувственного осужденного запрещено законом.

— И что дальше? Они отложат казнь до момента моего просыпания?

— Если нет, то ты хотя бы мирно умрешь во сне.

— Меня трогает ваша забота. Но, пожалуй, обойдусь. Прием окончен!

Турнен снова улыбнулся, бросил пузырек на пол и неспешно удалился, оставив после себя запах снега и горький осадок.

— Чтоб с тебя корона свалилась, – пожелала Анжи в сторону двери. – Мне не нужна твоя милость, благодетель!

Но с каждым часом эта уверенность все больше истончалась, а ближе к вечеру Анжи начала все чаще бросать взгляды на пузырек. Умереть во сне, ничего не почувствовав… Любой смертник принял бы это за счастье. А если «Пустырь» продлит мучения? Почему же нельзя было все бросить и убежать, когда была такая возможность? Сотни возможностей! Анжи их упустила. И все равно она вернется в царство! Может, теплым ветром, осенним закатом или меланхолией зимнего вечера. Но вернется!

Уткнувшись в ладони, она досыта наревелась, а когда поняла по доносящемуся со двора шуму, что время пришло, все же взяла изящный сосудик и неуверенно выдернула пробку. Пенящееся и меняющее цвета масло хранило в себе целый букет воспоминаний. Аромат цветущей весны, прокаленного солнцем песка, соленой прохлады моря. Все блага далекого царства уместились в одном крошечном сосудике!

Сон вперемешку с явью.

Анжи поднесла горлышко к губам и выпила терпкую жидкость. Перешагнула через унижение, приняла от своего палача милость, признала поражение. А не все ли равно? Обратной дороги нет.

Рассыпчатое бряцанье кольчуги, гулкие шаги в коридоре, глухой кашель. Скрипнул замок, запищали и здесь не смазанные петли.

— Пора, – кратко сказал вошедший страж.

Анжи кивнула и, поднявшись, последовала за ним.

От самого двора ее провожала галдящая толпа. Стражи только и успевали откидывать рвущихся к повозке женщин. Какие проклятья летели! Какая грязная ругань. А потом и камни, угождавшие в стальные щитки сопроводителей.

Удар в плечо. Смертельно хочется спать. Похоже, снадобье начало действовать. Иначе, откуда бы здесь взяться песочным волнам, накаленным докрасна? И эти кувыркавшиеся ветки, связанные в дырявый шар… Катятся друг за другом, обдаваемые порывами горячего ветра. Карминная пыль застит глаза, першит в пересохшем горле.

Анжи вздрогнула от очередного удара камнем, угодившим в лопатку, и пустырь опять сменился машущей кулаками толпой. Фырчащие кошки, скалящие клыки и нервно взмахивающие хвостами, отгоняли от себя детей, пришедших мстить за погибших родственников. И снова под ногами перекати-поле, оставляющее на снегу рваные следы. По рукам бьет колкая пыль, на зубах скрипит песок. Из красной дымки выплывает стальной сетчатый шар. Низкая скамейка в нем слишком горячая.

Забравшись в повозку, Анжи закрыла уши онемевшими руками, не в состоянии слышать этот нескончаемый ор. Повозка тронулась. Стражи свирепо зарычали, вынужденные щитами расчищать кошкам дорогу.