Заветное желание
Шрифт:
— У Лиллиан все прекрасно, благодарю тебя. Думаю, ей очень хочется навестить вас, если позволите. — Саймон быстро взглянул на Риса, хотя разговаривал с Энн. Он знал, что друг не одобряет его жену, но теперь она герцогиня, и Рис не мог ее игнорировать.
— Мне тоже очень хочется снова увидеть Лиллиан, — искренне ответила Энн. — Я сегодня же пошлю ей записку, и мы договоримся о встрече. Рада слышать, что у тебя все в порядке. Судя по твоему виду, ты доволен своим выбором.
— Да, — тихо
Энн отвела глаза и поднялась.
— С вашего позволения, джентльмены, мне необходимо заняться делами. На тот случай, если мы не увидимся до твоего ухода, Биллингем, я с тобой прощаюсь.
Энн явно позволяла им остаться наедине, и когда они встали, чтобы проводить ее, Рис с молчаливой благодарностью кивнул жене.
Она снова протянула руку Саймону, и тот быстро прижался к ней губами.
— Спасибо, Энн. До свидания.
Мельком взглянув на мужа, она выскользнула из комнаты.
Впервые на его памяти Рис волновался. Если не проблемы в супружеской жизни привели сюда Биллингема в столь неподходящее время, тогда что? Явно что-то нехорошее.
— Сигару? — предложил Рис, указывая на богато украшенную шкатулку.
Саймон покачал головой, опять сел и откинулся на спинку кресла.
— Ну и какова, мой друг, супружеская жизнь?
— Разумеется, она полностью соответствует моим ожиданиям. Энн безупречная хозяйка, безупречная леди, безупречная…
— Я не то имел в виду. — Саймон наклонился вперед и уперся локтями в колени.
Рис недовольно поджал губы. Ни он, ни Саймон не были распутниками, они не хвастались своими победами, не обсуждали женщин, с которыми спали. И все же Рис понял, что Саймона интересует, совместимы ли они с Энн в других отношениях, помимо ее соответствия как герцогини Уэверли. Он попытался отбросить воспоминания о своей брачной ночи, когда лишил жену девственности, когда впервые услышал ее вздохи удовольствия. Эти мысли едва не привели его к потере самообладания, но он все же сумел обуздать себя. Почти.
Такое отсутствие сдержанности немного встревожило Риса. Он не из тех мужчин, которые имеют склонность поддаваться животным инстинктам. Подобные желания принято удовлетворять с любовницей или проституткой, а не с женой, требующей почтительного отношения. И все же, несмотря на ее чистоту, Энн вызывала у него похотливые желания, так что ему требовался постоянный самоконтроль, чтобы оставаться невозмутимым, как подобает человеку его положения. Рис надеялся, что со временем, когда его страсть к ней угаснет, они станут жить в удобном, вежливом союзе, как его родители или тысячи других супружеских пар их круга. Так будет лучше всего.
Когда он снова взглянул на Саймона, тот, подняв голову, с озабоченным выражением пристально смотрел на него.
— Уэверли?
Рис пожал плечами:
— Конечно, я совершенно доволен. Но почему-то я сомневаюсь, что ты пришел сюда и дожидался моего возвращения в Лондон, чтобы обсудить столь незначительную тему. По-моему, ты чем-то встревожен. Расскажи мне, что произошло.
Саймон молчал, глядя на него с таким выражением, какое Рис не часто видел у друга: это была смесь печали, сожаления и непритворной любви.
— Ты всегда умел понять меня, — наконец тихо произнес он.
Эмоциональных излияний Рис избегал любой ценой, и обычно его друзья считались с этим. Теперь Саймон поставил их обоих в неловкое положение своими вопросами об Энн и неуместными замечаниями. Это было крайне неудобно, если учесть тот факт, что Рис понятия не имел, почему его друг сюда явился.
— Так в чем дело? — спросил он тоном, каким обычно разговаривал с теми, кто ниже его по социальному положению.
Саймон печально улыбнулся.
— Да, извини. Перед твоей женитьбой я, если помнишь, обнаружил тягостные истины о моем отце. Несмотря на его безупречную репутацию, он имеет незаконнорожденных сыновей, да еще замешан в политических интригах и махинациях.
Рис кивнул. Он даже не мог представить боль своего друга и не хотел представлять.
— Конечно. Ты узнал еще что-то насчет его отвратительного прошлого?
Саймон тяжело сглотнул.
— Да. Я навел справки о других его сыновьях.
— Зачем? — нахмурился Рис.
— Я хочу с ними познакомиться, Уэверли.
— Познакомиться с ними? Какого дьявола ты собираешься это делать? Они тебе не ровня. Если ты впустишь подобных людей в свою жизнь, это не принесет тебе ничего, кроме опасности возможного шантажа и боли. Я не хотел бы видеть, как ты страдаешь за грехи своего отца.
— Возможно, ты и прав, мой друг.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Рис.
— Начну с самого начала, — ответил Саймон. Встав, он принялся беспокойно ходить по гостиной, чем усилил тревогу друга. — После твоей женитьбы мы с Лиллиан поехали в контору одного из солиситоров, имевшего некоторые сведения о моем отце.
Саймон умолк и тяжело вздохнул. Рис наблюдал за ним, и страдание на лице близкого друга тронуло даже его холодное сердце.
— Мы установили одного из моих незаконнорожденных братьев, — сказал наконец Саймон, голос у него дрогнул.
— Понимаю. Но во всем этом есть нечто большее, не так ли? — спросил Рис.
— Узнав правду, я на следующий же день получил анонимную записку. Ты предупреждал, что мое расследование может привести к шантажу, и, похоже, оказался прав.
— Боже мой!