Заветное желание

Питерсен Дженна

До сих пор Саймон с успехом скрывал эмоции. Однако теперь… в его зеленых глазах было страдание.

— Рис уехал? — недоверчиво прошептал он. — Я знал, что он ужасно расстроен, но не думал… Ты говоришь, он вообще покинул Лондон?

Энн кивнула. Утверждение этого факта другим человеком вдруг помогло ей. Вернуло к осознанию своего долга найти мужа. Слезы, крики, переживания не способствуют выполнению этого долга и могут даже помешать. Она боролась с собой, глотая слезы, успокаивая дыхание, пока сердце не вошло в обычный

ритм.

— Да, он уехал. После твоего ухода я искала его, и мне сказали, что он потребовал коня и ускакал. Он не сообщил ни куда едет, ни когда вернется. Сначала я просто ждала, но когда настало утро, Рис так и не вернулся. Я послала в его клубы узнать, там ли он, — безуспешно. Я даже спросила его мать — она была в таком же неведении, как и я. Казалось, никто не знает, где Рис, а прошло уже три дня. И ни слова от него. Поэтому я опять спрашиваю тебя, Саймон, что ты ему сказал? Потому что до твоего визита к нам он выглядел совершенно довольным.

— Прости, Энн. Но это не моя тайна. Рис должен посвятить тебя в нее, не я.

Энн вдруг охватила безумная ярость. Саймон выглядел таким невозмутимым, отвергая ее требования, как будто вообще не обязан ей ничего объяснять.

— Ты негодяй, — спокойно произнесла она, хотя голос у нее дрожал и срывался. — Ты сказал ему не любить меня? Не хотеть меня? Покинуть меня?

Она шагнула к нему, даже не сознавая, что делает, но тут вмешалась Лиллиан и обняла ее.

Энн замерла. Она не хотела никаких утешений, и все же, когда Лиллиан нежно погладила ее по спине, она расслабилась. Несмотря на боль и напряжение последних дней, унижение и страх за будущее, она не заплакала. Отказалась плакать.

— Я сожалею, — шептала Лиллиан. — Поверьте, Саймон вас обожает и никогда умышленно не причинит вам боль.

Энн взглянула на него поверх плеча Лиллиан. Саймон стоял неподвижно и с таким страданием смотрел на нее, что Энн еще острее почувствовала собственную боль. Она жгла ее изнутри, и погасить этот огонь можно лишь одним способом: найти мужа.

В конце концов, она зря кричала на Саймона, требуя правды, негодовала, что он не сказал… ведь это Рис покинул ее. И это Рис обязан ей объяснить почему.

Хотя она боялась, что встреча с Рисом тоже не принесет ей удовлетворения.

Прерывисто вздохнув, Энн высвободилась из объятий Лиллиан и благодарно коснулась ее руки.

— Простите меня, — сказала она обоим Биллингемам. — Конечно, с моей стороны было возмутительно приезжать сюда в таком состоянии, да еще рассказывать вам, что друг исчез.

Лиллиан покачала головой и встала рядом с мужем.

— Я понимаю ваши чувства, Энн. Не могу даже представить, как бы я вела себя, если б исчез Саймон.

— Значит, вы понимаете и мое страстное желание узнать, почему он это сделал. Любой намек на то, что побудило Риса к бегству, помог бы мне определить, куда он поехал.

Теперь уже Саймон шагнул вперед, и она позволила ему положить руки ей на плечи.

— Я тоже понимаю, Энн, — сочувственно произнес он. — Но мы так долго были с Рисом друзьями, поэтому я не могу не оправдать существующее между нами доверие, ты сама знаешь. Я могу высказать свое предположение, но мы говорим только о вероятности, подходящей к данному случаю. Это… — Саймон умолк, как будто заставлял себя принять трудное решение.

— Что это? — прошептала Энн, не слишком надеясь, что он может дать ей хотя бы намек на информацию.

— Когда он был совсем ребенком, их мать имела обыкновение возить его с сестрами в коттедж у моря. Как-то по пьяному делу Рис признался мне, что это единственное место, где он был по-настоящему счастлив.

Энн отступила. Должно быть, Рис действительно перепил, если признался, что когда-то был счастлив. Муж часто отрицал все эмоции как непозволительную слабость.

— Думаешь, он мог туда поехать? — хрипло спросила она.

Саймон кивнул.

— Если ты навела справки во всех его поместьях и клубах, тогда это возможно. Лишь немногие знают об этом коттедже. Так что, если Рис скрывается, чтобы зализать раны, думаю, это стоящее предположение.

Энн вздохнула с надеждой и облегчением.

— Значит, я должна туда ехать. Скажи мне точное местоположение, и я сегодня же отправлюсь.

— Энн, путешествие займет не менее трех дней, и первые два будут весьма трудными. Не забывай, что тебе нужно сопровождение и…

— Нет, Саймон, ты не можешь удержать меня, хотя я ценю твою попытку. Я должна ехать к Рису. И сделаю это вне зависимости от того, поможешь ты мне или нет. В конце концов я все равно узнаю, где этот коттедж, и поеду. Облегчи мне поиски. Ничего другого я не прошу.

— Энн…

Прежде чем он смог закончить энергичным протестом, Лиллиан коснулась его руки.

— Скажи ей, Саймон. Теперь это их личное дело. Ты сам видишь, что Энн говорит правду о своей решимости любым способом найти это место. Я бы тоже ни перед чем не остановилась, чтобы найти тебя. Саймон, ты должен сказать, где коттедж.

Энн с изумлением и благодарностью смотрела на Лиллиан Крэтхорн. Хотя их дружба только началась, в этот момент Энн поняла, что она уже не угаснет.

— Тогда позволь мне по крайней мере сопровождать тебя, — предложил Саймон, явно уступая напору обеих женщин.

Подумав, Энн покачала головой:

— Я бы не возражала, чтоб ты поехал со мной и помог мне противостоять Рису, если он там. Но совершенно ясно, что эта проблема имеет какое-то отношение к вашей дружбе, и если мы приедем вместе, то вы с Рисом сосредоточитесь на ней. А я не хочу, чтоб это имело отношение к тебе или обществу, к моему или его отцу. Как сказала Лиллиан, это наше с мужем личное дело. И Рис, хочет он того или нет, все еще мой муж. Я должна ехать одна.