«Заветные» сочинения, Барков Иван Семенович

«Заветные» сочинения

на обложку

Барков Иван Семенович

Шрифт:

Ярить себя дала.

Тепленька,

Тут мокренька,

Как зачал он юлить,

Как зачал он ярить,

И, выярив сытенька,

Нигде не гомозит,

Нигде не рагозит;

Но погодя свербится,

Еще хочу яриться;

Но ждать до той субботы, хоть хочется и Ване;

Я веник, коим парятся все в бане.

Рукой сперва возьму и влагой помочу,

Потом, поднявши вверх, немного подрочу,

С розмаху ж сунув вдруг, я суну в жерело

До тех пор, как готово уж будет помело.

Дырою девушку на день ее рожденья

Отец и матушка снабдили в награжденье.

Девочка, сидючи на горке, на горе,

Дареной той своей дивуется дыре.

Дивуется, любуется

И телом в нее суется.

— Дыра ты, — говорит, — дражайшая дыра,

На тело мне тебя давно

бы вздеть пора,

Но пусть я поблюду; как буду под венцом,

Понравлюсь жениху прекраснее с кольцом.

Ни в сказках рассказать,

Ни в книгах описать,

Какая его сласть,

Коль шорстка с шорсткой сходится,

Того же к ночи хочется

Чрез опыт только знать,

Что нам есть сладко спать.

На дело коль меня когда изготовляют,

То жилу тут мою во влагу полагают,

Хотя без рук, без ног,

Стою, подобно рог,

Я твердость, что огнем бываю горяча,

Горячность пища мне из тела, я — свеча.

Единая для всех, красавица, утеха,

Без коей никогда не можешь пребывать,

И верно я о том скажу тебе без смеха:

Смотри ты первых строк что литеры гласят.

Ходила девушка во храм оракул вопрошать,

Узнать, чем можно ей себя от бледности спасать.

Ей слышится ответ: — К леченью способ весь,

Моя красавица, в начальных буквах здесь.

Полу женску коль случится

От любви занемочь,

Есть тут способ, чем лечиться,

Бредни все другие прочь!

Им избавились уж многи,

Тем лечились сами боги,

Ету болезнь тем лечите:

С буквы П по Е прочтите.

Вот в чем, прекрасная, найдешь ты утешенье,

Единым кончишь сим ты все свое мученье:

Лекарство оное хочу тебе сказать —

И скорбь твою смягчит, и будет утешать.

Со многими уже те опыты бывали,

Единым способом все боли исчезали;

Беды забвенны все в ту сладкую минуту,

Я жизнь уж забывал и всю тоску прелюту,

Узря, лекарство то сколь много утешает;

Есть сладость такова, чего твой дух не знает;

Ты можешь чрез сие лекарство то узнать:

Изволь слова стихов начальных прочитать.

Ай, ay, ахти-хти! Кабы теперь локтя в три. Хоть и есть хуй с локоток, Да и тот стал короток. Ах, куцы я не пойду, А в три локтя не найду. Не найду, ах! я грущу, Толще хуя не сыщу. И я с горести, с кручины, С толстохуевой причины И столь глупой хлопоты Проебаю животы. Хоть всего добра лишуся, Толстым хуем наебуся. Разьебусь, млада, я в кровь, Мне то сделает любовь. Моя пизда не ребячья. Хочет хуя жеребячья. Гренадерских хуя три Хоть теперь в нее вопри. Уж терпенья больше нет, Мне не мил без ебли свет. Ай, ау, ахти-хти, Етись хочу хуя в три. Приди, милый пастушок, Приди, милый мой дружок, Утешь горесть ты в пизде, Я етись хочу везде. Пастух с радостью предстал, Весь мой дух вострепетал. Штаны стал он расстегать, Хуй претолстый вынимать. Душа-радость, мой пастух, Забивай ты в меня вдруг. Прежде спереди я дам, Потом сзади приподдам. Ай, ау, ахти-хти, Во мне хуй есть локтя в три. Пизду с жопой хоть сравняй И муде туда ж впихай. Пизда р радости играет, Секель сладость ощущает. Проливает сладость в кровь. О! приятная любовь. Ай! вся горесть уж прошла, Красна плешь в пизду вошла. Подвигай, пастух, скорей, Забивай в меня плотней. До яиц, милой, сажай И как можно надсаждай. Ах, прижмись, мой свет, к пизде, Шевели, пастух, везде. Хоть кишки все разъеби Только ты меня люби. До пупка, мой свет, достань, А потом уж перестань. Вот скажу, что наеблась — Пизда кровью облилась. И на секеле потоп, Не залезет в пизду клоп. Я молодка, не девица, С пизды вся сошла площица. Веселись теперь, пизда, Полна соусу манда.

Устинья здесь лежит, что в том успех имела,

Что ходючи спала, проснувшися же — ела.

И вечером одним пивищем напилась,

А в пьянстве том, шаля с профосом, уеблась.

Под камнем здесь лежит пизда седая,

Которая шесть раз еблась уж умирая.

Подумай же о сей, прохожий, ты дыре,

Усердно сколь еблась она в своей поре.

Под камнем сим лежит великая жена,

Что смолоду в пизду и в жопу ебена;

Под старость же, когда краса её увяла,

То способы етись другим она давала.

Здесь зрим гроб женщины, с тем в свет произведенной,

Чтоб в жопу и в пизду быть в прах ей разъебенной.

Прохожий, и тебе от оной не уйти:

Она и во гробу велит тебя ети.

Такой лежит здесь муж: когда он умирал,

То хуй его, как рог, в тот самый, час стоял.

Все сродницы к нему проститься собралися,

Которых он ебал и кои с ним еблися.

Одной из них велел к себе он подойти

И, умираючи, еще хотел ети.

Во каких-то случаях мы приводим для слова только то значение, которое оно имеет в текстах настоящего издания. Это касается, прежде всего, слов, приобретающих скабрезный смысл в непристойном контексте, таких, как битка, кутак, свая, салтык.