Зависимость. Трилогия
Шрифт:
Закончив, он через плечо оглянулся на Андромеду, все еще с интересом наблюдавшую за ним, и чуть изогнул бровь, будто спрашивая, что именно она от него ожидает. Та смогла только нервно пожать плечами.
Вздохнув, парень подошел к девочке и протянул руку за альбомом.
Ты всегда можешь обратиться ко мне, если тебе что-нибудь нужно
.
– Быстро написал он.
–
Я заранее прошу прощения, если мое присутствие нервирует тебя.
Его
На самом деле я даже рада. Ощущать, что рядом есть кто-то живой после месяцев
одиночества
в этой тюрьме. И я тоже должна попросить прощения: ученица из меня не очень.
Бронт покачал головой.
Я, скорее
,
твой стражник, чем учитель.
Стражник, не телохранитель, не защитник. Он прав: она все еще в тюрьме и вряд ли когда-нибудь из нее выйдет.
На этом их "разговор" был окончен. Бронт вернулся к своей части комнаты и, взяв в руки планшет, вытянулся на кровати. Андромеда подошла к своей кровати, села, подобрав под себя ноги, и открыла книгу, которую читала до того, как в ее комнате появилась женщина с пирсингом.
Как она не старалась, ее мысли были далеки от книги. С тем же успехом она могла просто сидеть и смотреть на потолок. Она нет-нет да поднимала голову и смотрела в противоположный конец комнаты. За весь вечер Бронт ни разу даже не взглянул в ее сторону. Он вел себя так, словно все это было ему до боли знакомо: комната, стены, трещины на потолке, девочка, которой уготовано стать сосудом для ангела.
Лучше бы ей привели пса, его она, по крайней мере, могла бы погладить, а еще поговорить в случае острого одиночества.
Затем она поймала себя на мысли, что крутит в руках альбом на той странице, где писала свое имя. От нечего делать, девочка написала его снова, крупными буквами и раздельно, и начала перебирать в голове. Ей не нравилось, когда ее называли Андромедой, да и Анной тоже, слишком много воспоминаний, как хороших, так и ужасных, было связано с этим именем. Но как тогда изменить его?
Ром?
Мед?
Она снова и снова разрезала собственное имя на части и снова складывала его, но ни один из вариантов не казался ей удачным. Тогда она прочитала его наоборот. Адемордна. Что еще за аброкадабра?
Но затем ей в глаза бросилось одно слово.
Демо.
Предварительная, урезанная версия.
Разве это не то, чем она была на самом деле? Глиняная форма, из которой предстоит вылепить подходящий сосуд, который лишь после этого можно будет наполнить.
Это имя подходило ей.
Демо-версия - то, чем она стала в этих стенах.
//////
Она снова спускалась по лестнице в своем старом доме, неся на спине рюкзак и держа за руку маму. Нет, не маму, Фелицию. Девочка задергалась, протянула руку, стараясь ухватиться за что-то, только бы не идти вниз, но женщина до боли сжала ее руку и потащила за собой.
На самом деле крови в доме почти не было, но во сне она покрывала не только труп женщины, ничком лежавший у дивана, но и весь пол вокруг. Девочка закричала, и тогда чья-то большая тяжелая ладонь ударила ее по лицу. Кожа тут же онемела, а сердце бешено застучало в груди, когда перед ней склонилась огромная мужская фигура.
Почему-то рассмотреть его лицо было невозможно, она только чувствовала несвежее дыхание и исходивший от него кислый запах пота.
– Ты должна повиноваться. Теперь ты принадлежишь ордену, маленькая ошибка природы. Эта женщина погибла из-за тебя, так что не смей кричать. Она пыталась защитить тебя, и посмотри, что из этого вышло. Все твоя вина.
Твоя вина.
Вина.
Вина.
Твоя вина.
Чья-то рука схватила ее за плечо и несильно встряхнула. В отличие от лапищи здоровяка, она была меньше и теплой на ощупь. Девочка отдернулась в сторону, пытаясь вырваться. Где-то совсем рядом щелкнул выключатель, и зажегся свет, хотя она даже не замечала, что до этого было темно.
Она лежала в кровати, незнакомое бледное лицо склонилось над ней. Прошло несколько долгих, мучительных секунд, прежде чем она узнала эти темные зеленые глаза. Бронт.
Она видела, как шевелились его губы, но не могла расслышать слов. И не сможет, это едва ни заставило ее нервно рассмеяться. Тогда она сосредоточилась на его губах, вместо того, чтобы смотреть на лицо, и, наконец, поняла, что он хотел ей сказать.
Кошмары?
Она резко покачала головой. Ее взгляд упал на прикроватную тумбочку, где все еще лежал альбом.
Как ты узнал?
Она отдала ему альбом почти сразу после того, как закончила писать.
Услышал.
Ты слышишь?
–
удивленно написала она.
Не так, как ты. Различить человеческую речь мне не по силам, но все же иногда глаза и другие органы чувств заменяют мне слух.
Ты громко кричала. Звала маму.