Завод 2: назад в СССР
Шрифт:
Я прекрасно понимал, что если обвинение меня в краже подтвердится, то работать мне не дадут не только в цеху, но и на заводе в принципе. То есть, Сергей Алексеевич ещё излишне мягко всё подавал. И, разумеется, ни по каким цехам ходить я не собирался.
— Понял, принял к сведению. Сам мне веришь, Алексеич? — спросил я у мастера в лоб.
Тот вздохнул и бросил снова, что.мол, следствие покажет, а потом пошёл по своим мастерским делам. Ну, хорошо уже то, что он беспочвенными обвинениями не сыпет в мою сторону. Хотя и без него идиотов хватает. Мужики после пятничного
Эх, Палыч. Ладно… Еще не вечер…
На рабочем месте меня встречали несколько позиций и то самое сменное задание, о котором говорил мастер. Ладно, займёмся делом. Я мельком ознакомился со спектром необходимых работ, и он меня не обрадовал. Делов тут было на полчаса максимум, и то, если с перекурами. Мастер, судя по всему, действительно хотел мне дать невозможность пройтись по цехам до того, как после обеда я уйду по повестке в РОВД. Приму к сведению — я запоминаю добро, и добром отвечаю. Мало работы или много, а лучше не откладывать в долгий ящик и сразу отстреляться. Сделал дело — гуляй смело, ну а чем заняться мне точно есть.
Например, найти Романа и поинтересоваться, как там штатив в малярке. Искать, впрочем, его не пришлось — старший мастер появился в проходе в сопровождении главного редактора. Оба двинулись в сторону моего верстака. Поскольку рабочий день ещё не начался, и в цеху стояла тишина, я сразу хорошо расслышал их разговор. Вернее, монолог старшего мастера.
— Меня в пятницу после обеда известили, что этот штатив вам срочно нужен. Решил, что мой долг — вам помочь, на уши полцеха поставил, за смену сделали, — хвастался он главреду.
Штатив, уже покрашенный, был у него в руках. Я, честно говоря, думал, что в пятницу маляры вообще откажутся красить, и придётся ждать понедельника, но, видимо, старший мастер после моей отповеди просил убедительно.
— Что-то я не вижу Геннадия Даниловича, — спрашивал главный редактор. — Ведь у нас о нём репортаж.
Я тоже пока его не видел, но по тому, что уже успел подметить, понял, что ветеран, несмотря на свой теперешний высокий статус, просто-напросто постоянно опаздывает.
— Будет, будет, я его видел на проходной, когда заходил, — заверил старший мастер. — Он же у нас мужик компанейский, пока до цеха дойдёт, все курилки соберёт, с мужиками языками зацепится. Егор! — окликнул он меня.
Они подошли к моему верстаку, и старший мастер показательно положил штатив на стол.
— Так, я сейчас убегаю на собрание у начальника, а ты пока доведи штатив до ума. Здесь резьбу надо прокалибровать, плохо крутится после покрытия.
Я кивнул, стараясь держать лицо. Скоро я в этом дам фору заядлому покеристу. Доведи до ума! Интересно, конечно, Роман решил приобщиться к изготовлению штатива. Нет, какое-никакое участие в производственном процессе он принял — на фрезеровку договорился, на покрытие отдал. Но вёл он себя
— Если вам ещё что-то понадобится, то обращайтесь ко мне напрямую! — заверил старший мастер журналиста. И пока я сдерживал отвисавшую челюсть, он озвучил свой интерес: — Вы знаете, я всегда хотел попасть на полосу вашего замечательного еженедельника. Как бы я хотел, чтобы однажды мне предоставилась такая возможность.
Главред в ответ поулыбался, поизвинялся, что он был вынужден отвлекать столь уважаемого человека. Но и на слова его всё-таки не ответил. Скорее всего, таких желающих, которые хотели использовать газету в личных целях, в очереди на год вперёд было.
Вот так. Тем более приятно, что меня товарищ главный редактор хотел взять в следующее выпуск.
Когда наш амбициозный собеседник свалил на совещание, главред глядя ему вслед, едко прокомментировал:
— Вот откуда берут таких болванов, все мозги прожужжал какой-то белибердой, — он повернулся ко мне и протянул руку для рукопожатия. — Ну спасибо тебе, Егор. Выручил! Да ещё и сделал как изумительно, я думал, что ты мне подлатаешь старое барахло, а ты ведь новый сконструировал с нуля. Вот где голова!
— Обращайтесь, — я улыбнулся в ответ.
Взял штатив, внимательно осмотрел резьбу. Быстро понял, в чём дело. В одном из мест резьбу залило краской, оттого и винт плохо закручивался. При желании откалибровать резьбу можно было прямо этим самым винтом. Но я ещё не успел сдать комплект метчиков. Поэтому теперь достал их из своего ящика, зажал второй номер в метчикодержателе и прошелся по резьбе по новой. Винт закрутился играючи. Я проверил, хорошо ли работает механизм штатива — части двигались как по маслу, теперь высоту регулировать будет легко любому. На этом я протянул штатив главреду, который ждал тут же, рядом.
— Готово, пользуйтесь на здоровье. Через сколько у вас съемка?
Вениамин Лютикович коротко рассказал, что примерно через час он встречается с ветераном труда для интервью, а потом планирует сделать общецеховую фотографию возле доски почета ударников производства.
— Так что ты далеко не отходи, будем фотографироваться, — попросил он, а затем замялся.
Будто хотел что-то ещё спросить, но не знал, как подступиться. Я догадался, что он хочет поинтересоваться у меня об ответной благодарности, и дал понять, что ничего такого не жду. Но мужик настоял на своем.
— Егор, я же знаю, что одно спасибо на хлеб не намажешь и в карман не положишь. Ты вон сколько времени на это убил. Я весь вечер вчера думал, чем тебя отблагодарить, и решил так.
Он сунул в карман руку, достал оттуда бумажный червонец и положил его на верстак.
— Хватит?
— Да не выдумывайте, я не возьму, — абсолютно честно и твёрдо сказал я.
Деньги я брать не стал. Не то чтобы мне не был нужен червонец, деньги — они никогда не бывают лишние, но к главному редактору у меня была другая просьба.