Завод 2: назад в СССР
Шрифт:
— Так. Много кто в курсе про Ленку? — уточнил я.
— Ну корешка её зарплатного никто, понятное дело, не видел, а слухи — да, давно ходят.
— А ты именно что видел корешок?
Я напрягся. Может, этот плут решил мне все слухи с завода собрать?
Но тот закивал:
— Было дело…
В общем и целом мне все было понятно. Все обо всём догадываются, но никто не знает наверняка. Может, и возмутились бы, да доказательств ни у кого нет. Поэтому первоочерёдно следовало обзавестись этими самыми доказательствами этой мутной деятельности начальника цеха.
— В общем, так, товарищ, у меня к тебе следующее предложение, — сказал я.
Ветеран замер и выслушал. В таком запуганном состоянии он идеально подходил на роль моего информатора. Я пояснил ему, что он должен будет как ни в чем не бывало продолжать участвовать в этих серых схемах начальства, но теперь всегда ставить меня в известность — что у них там да как. Чтобы я был в курсе происходящего.
— Так, — периодически вставлял тот и кивал, показывая, что на всё согласен.
Основательно я его встряхнул сегодня.
— Так вот. Пойдешь со мной в милицию сегодня к двум, и там в кабинете расскажешь, что нашел золото и подумал, что оно моё, — объяснял я.
Раз он мне такое только что на голубом глазу задвигал, то и сюда легенда сгодится.
— Погоди, непонятно нихрена, а с чего оно твое-то? — уточнил ветеран.
— Ну, а как ты думал объясняться? Скажешь, подумал так. Мол, недавно я тебе говорил, что хочу своей избраннице украшения подарить. Потому мне его в тумбочку и вернул. Ну, а я подтвержу твои слова, — я пожал плечами.
— Стоп-стоп-стоп, — петухом закудахтал мой собеседник и задумчиво спросил. — Чего же я тогда не сказал милиционеру, что знаю, где находится золото?
— Так ты же понятия не имел, что это золото — на самом деле не моё, а краденое. Ну или не краденое… кто проверит, если скажешь, что потерпевший его потерял по случайности? Ты как его тумбу вообще-то открыл?
— Так он ее и не закрывал! — фыркнул токарь.
— Тем более, значит, следов проникновения на тумбе — никаких.
— Варит у тебя голова, — заключил тот уже с некоторым уважением.
Я улыбнулся, но никак его заключение не прокомментировал.
— Значит, договорились. Иди и говори мастеру, что тебе резко поплохело и надо срочно пойти в медчасть.
— Ага… — он уставился на меня с прищуром. — Про инструмент точно не будешь рассказывать?
— Если из договоренности не выйдешь, не скажу, — пообещал я.
— Может, тогда фотографию мне отдашь?
И смотрит на меня этаким собачьим взглядом.
— Отдам. И негатив отдам, но взамен на доказательства по нашему начальнику цеха.
— Ладно… выходит, мне теперь идти и перед мужиками признаваться, что это я такой балбес, да?
Я задумался. Если он сейчас пойдёт и так скажет, то это станет известно начальнику. С одной стороны, мне нужно как-то оправдаться перед коллективом, так, чтобы наверняка. Но с другой стороны, необходимо, чтобы начальник ничего не заподозрил.
— Не надо, достаточно того, что ты со
— Ну, я тогда пойду переодеваться, — заявил токарь.
— А пропуск забрать?
— Да я его никогда не сдаю.
Мы договорились встретиться на проходной через пятнадцать минут. Я тоже сходил переоделся, заглянул в комнату мастеров и сообщил, что ухожу к следователю по повестке. Мастер пожелал мне удачи и подтвердил, что возвращаться в цех мне сегодня необязательно.
Ветеран труда на сей раз оказался точным, как швейцарские часы — вот что правильная мотивация с людьми делает. Он по-прежнему выглядел напуганным и отстраненным, что разительно отличалось от его версии самого себя прошлой пятницы. Вообще выходило, что после знакомства со мной его жизнь разделилась на «до» и «после». Ну, если он не дурак, то выйдет сухим из воды. Единственное, что мне от него было нужно — помощь в сборе компромата на начальника.
— Пойдём, — позвал я его.
Я хорошо знал адрес РОВД, указанный в повестке. Идти до отдела от проходной было минут пятнадцать-двадцать, если неспешным шагом.
— Как же тебя до жизни такой дойти угораздило? — чтобы скоротать время, я решил завязать с токарем разговор.
Он с минуту шел молча, потом заговорил.
— Да как, у меня же, помимо токарного разряда, ещё и слесарный, и фрезерный, работу можно закрывать по любой специальности. Начальник, как об этом узнал, то сообщил — останешься на сдельной оплате, на оклад тебя переводить не буду. Буду тебе нормочасы закрывать с коэффициентом два от месячной нормы шестого разряда. А что поверх пойдет, будешь мне отдавать через старшего мастера, — признался он в своем грешке. — Ну а я что, дурак? Прикинул, что так мне и за больничный больше уплатят, и в отпуску больше получу, вот и согласился. К тому же, мне за вредность больше дней отдыха положено, а он меня во вредники поставил. Ветерана труда обещал дать. Вот я и решил — не мне платить станет, так другого найдет и будет сливки снимать, а я что, Пушкин?
Я покосился на мужика.
— Слушай, а для всего этого начальник-то тебе нахрена? Ты и так с магнием работаешь, значит, и по правилам вредник, и по стажу почти четыре десятка лет пашешь. Тебе хоть как ветерана труда бы дали. Отпуск и больничный — это, конечно, заманчиво…
— Теперь-то я понимаю, что мне это нахрен не надо, — перебил он меня и тяжело вздохнул. — Но я же ему не скажу, что всё — завязывай, начальник? Он говорит, если начну возмущаться, то как пробка с завода вылечу! А куда я?
— Ну, это всегда так говорят, — усмехнулся я, припомнив, сколько раз сам слышал угрозы подобного рода. — Ладно, дальнейшую коммуникацию с начальником мы с тобой ещё обсудим.
Мы подошли к отделу. У входа курил сержант.
— Вы к кому, граждане? — спросил он.
— По повестке вызвали, — я показал сержантику повестку.
Тот внимательно ее прочел.
— Так, товарищ, кто у нас… — он вслух прочел мою фамилию с повестки.
Я отозвался, и сержант повернулся к токарю.