Завод 2: назад в СССР
Шрифт:
Я покивал, вспоминая о том, что у меня прошлого в Подмосковье осталась девушка. Та самая, которая мне письмо писала, а я так и не ответил. Думал, если честно, что на этом наше общение само собой прекратится. Ну мало ли, уехал жених в другой город — и взятки гладки. Ведь бывает? Но теперь придётся ей позвонить и так и сказать, что в родные края я возвращаться не собираюсь, жизнь закрутила- завертела и всё в таком духе. Чтобы не сидела и не чахла в ожидании человека, которого уже и нет — девчонка молодая, другого себе найдёт. Скажу, что прошла любовь, завяли помидоры.
— Вот, забирай, —
— Обязательно позвоню, теть Клав, как в себя чуть приду после всех этих дел, — я сунул листок с номером в карман. — А второй тогда кто был?
— Так электрик твой звонил с час назад, просил передать, что сразу после работы придет!
Я поблагодарил тетю Клаву за информацию. Всё-таки поднялся на свой этаж и наспех перекусил борщом. Пока ковшик грелся на конфорке, заглянул в холодильник. С пустыми руками встречать электрика, от которого мне нужна ценная информация — плохая затея. В холодильнике ничего годного не нашел, зато вспомнил, что в кладовке хранится картошка, оставшаяся после борща. Ну и недолго думая помыл картофель и поставил вариться. А пока варится, решил сходить в магазин.
Дело шло к вечеру, поэтому я попал в тот момент, когда все выходили с проходной. Вообще со стороны, когда сам не стоишь в очереди, это довольно завораживающее зрелище. Толпа из сотен и сотен человек тянулась змейкой через проходную завода, а выйдя, разделялась. Кто-то шел домой, кто-то в ближайший двор, чтобы сообразить на троих. Пока мужики вот так соображали, женщины шли домой готовить ужин и висеть на телефоне с подружками.
Мне надо было заглянуть в гастроном, куда, кстати, тоже ответвлялся ручеек — в эту сторону шел примерно каждый десятый работяга.
— Доброго вечерочка, за кем буду?
Я поздоровался со очередными, выстроившимися к прилавку с алкоголем. Куда ни плюнь, везде мужики. Заняв очередь, от нечего делать я начал рассматривать полки с продуктами, сдал очередь парочке мужиков средних лет, которые начали считать свои наличные.
— Да Нинка, мегера, всю зарплату забирает, — жаловался один из них.
— Моя че, думаешь, не так? Тут надо на хитрость идти! — отвечал второй. — Вот ты зарплату получаешь, а отдаешь только часть. Остальное — прячешь.
— Тут спрячешь, ага, разогнался! Она в корешок смотрит — и всё на базу требует.
— Ну-у… щас я тебе расскажу один эффективный способ, учись, пока молодой! — второму явно хотелось показать себя, выставить опытным. — Вот ты как получил зарплату, так и говоришь своей Нинке. Мол, в цеху по пять рублей скидывались, юбиляра поздравить. Или умер кто. Она-то, может, у тебя и мегера, а что она сделает, если деньги сдавать положено?
— Ладно, Степаныч, — закипятился первый, — хорош мне мозги пудрить, мне Нинки хватает! Ты мне рубль займёшь или нет?
Я слушал вполуха и поймал себя на мысли, что ситуация была мне хорошо знакома. Было время, я с бывшей жил душа в душу, и у нас работало правило, что все деньги лежат в вазочке в стенке, за стеклянной дверцей. Бюджетом распоряжается жена. Это потом уже стало понятно, что ни к чему хорошему такое мое доверие не привело. Помню, как-то мне срочно деньги понадобились,
— Не хочешь на троих сообразить? — позвал меня один из этой парочки.
Я медленно покачал головой. Видимо, даже с занятым рублём на водку мужикам не хватало, вот и искали они спешно третьего.
— Короче, пятьдесят копеек придется просить взаймы у Маринки, с получки занесём! — махнул рукой первый.
Мужики быстро потеряли ко мне всяческий интерес, услышав отказ, да и моя очередь как раз подошла. Я подошел к прилавку, поулыбался продавщице.
— Чего брать будете?
— «Сибирской», 45 процентов крепости, случаем, не подвезли?
— Ну и вопросики у вас! Даже если и подвезли, то уже давно разобрали, — хмыкнула продавщица.
«Сибирская» всегда была моей любимой водкой в семидесятые. Во-первых, качество отменное, во-вторых, пьется легче, потому что туда, вроде как, сахар добавляют. Ну и покрепче будет среди прочих. Но продавщица была права, «Сибирскую» днём с огнём на прилавках не найдёшь, разбирают, как горячие пирожки на Киевском вокзале. Однако помню, бывало — вот так вот под дурака спросишь, а последняя бутылка где-нибудь чудным образом обнаруживается. Будем считать, что в этот раз мне не повезло.
— «Столичную» бери, пока осталась, — порекомендовала продавщица и кивнула мне за спину. — А то вот эти два товарища её всегда берут.
— Две бутылки будет? Или давайте, пожалуй, три! — сказал я.
Деньгами я разжился, и солить их тоже не собирался.
— А чего не ящик? Рожа не треснет? Ты спиртом обливаться собрался? — женщина вздохнула, но всё-таки поставила передо мной три бутылки.
— Э, Марин! Ты хоть нам-то бутылочку отложила? — забеспокоились мужики за моей спиной.
— Вам я вообще ничего продавать не буду, даже не просите, меня Нинка убьет! — строго заверила продавщица.
— Будет тебе, как она убьет, мы ей ничего не скажем! Ты только 0 целых 50 коп. до получки одолжи? — заканючил тот, невзирая на её строгость.
Чем закончился разговор мужиков и продавщицы, я не знал, потому что расплатившись, пошёл в продовольственный отдел. Взял селёдочки, брусок сливочного масла и десяток сырков «Дружба». Потом, подумав, взял сальца. Закупившись, спешно вернулся в общагу, где как раз поспела картошка. Кто-то даже любезно прикрутил конфорку, чтобы у меня вся вода не выкипела. Я снял кастрюлкьу и поставил на подоконник у открытого окна — остывать. Одну из бутылок я сунул морозилку, чтобы побыстрее, к моменту прихода электрика, кондиция дошла. Масло сунул туда же. Осталось разобраться с селедкой — мне попалась крупная донская сельдь. Свежая, видел, как при мне бочку привезли. Правда, в продмаге такой опции, как продажа селедки в разделанном виде, ещё не существовало. Ну и тем лучше, свежая селедка — она всегда свежая, с лучком да с маслицем, вкус совсем другой. Пришлось возиться с тем, чтобы очистить селедку от костей, но по итогу я-таки успешно нарезал рыбу на достаточно ровные кусочки. Даже у самого в животе заурчало от того, какая получилась красота.