Завод: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович

Мне же пока не резон права качать. Завод — это сам по себе мир. Здесь выскочек отродясь не любили, а тех, кто начинал умничать в первый же день, записывали на плохой счет. Ну и наставник мне, судя по всему, достался толковый. И мужик неплохой…

Поэтому, хоть при проверке сейчас знаний я и не смолчал, но революцию устраивать передумал — а то и третий разряд не подтвердят. Похожу в учениках пару месяцев, от меня не убудет.

— Дуй в материальную кладовую, Егор, — выдал новую инструкцию Палыч, — там спецовку получишь, а потом в инструментальную шагай, я пока тебе инструмент у бабки Люськи

выбью. Идти куда, знаешь?

— Найду.

Наставник отрывисто кивнул и пошагал в инструменталку, но, спохватившись, обернулся.

— Ты ж только Любке не ляпни, что я ее бабкой называю! Мне сегодня на ту территорию ехать, детальки в тридцать первом прямо на машине припиливать, а она нормального инструмента не даст!

— Могила, шеф, — заверил я.

Я провел вдоль рта пальцами, изображая закрытый замок-молнию. Наставник скрылся за поворотом, а на меня окончательно рухнула реальность происходящего. Я снова обвёл огромное помещение взглядом, веря себе и не веря.

Седьмой цех «Ростоборонмаша», а на дворе лето семьдесят шестого…

Глава 3

Реальность только начала доходитьокончательно, и следующие несколько минут я стоял посреди цехового прохода и пялился на утреннее солнышко, заглядывающее через высокие окна корпуса. Да, не каждый день ты узнаешь, что каким-то боком переместился в прошлое. А я ещё смеялся над Иваном Васильевичем, хорошо хоть сам не в царя какого угодил. Хотя — тоже приключение! Получается, я на родном заводе, до того, как его демократия похерила. Только цех не мой. В одном из самых хреновых заводских цехов оказался…

— Едрить-колотить! — раздался крик, послышался грохот.

Это кричал мужичок в помятой робе и в защитных очках, он не заметил шланг подачи сжатого воздуха. Споткнулся, рванул шланг и перевернул ящик с деталями.

— Савельич, твою мать! — продолжал орать мужичок в защитных очках. — Не у себя в огороде!

Савельич был занят тем, что наждачкой подгонял под пробку какие-то шайбочки в количестве несколько сотен штук. И всё это добро успешно перевернулось на бетонный пол. Шайбочки прыснули в стороны, закатилась за верстаки и станки. Теперь до обеда их и собирать.

— А ты под ноги хоть смотри! — возмутился Савелич.

Вслушиваться в намечающиеся дебаты я не стал. Пошел, как и велели, в материальную кладовую. Особенности этого цеха я помнил очень хорошо — толком нет инструмента, а что есть, тот по тумбочкам растаскан. Оснастки днем с огнём не найдешь, все самодельными приспособами справляются. Заготовок на многие позиции нет, часто по другим цехам ходят клянчат. И процент брака такой, что легенды впору складывать.

Значит, за что-то я провинился у слесарного бога, раз меня в заводской ад посылают?

Самодельный табель-календарь с изображением Сталина, висевший над одним из станков, напомнил, что как раз в это время я в той, первой молодости сам оказался на заводе. Как у нас было принято говорить, «на другой территории», поскольку между территориями курсировал автобус. И что получается? Я увижу своих заводских корешков? Митяя, Санька… Сколько лет вместе обработали и на заводе были не разлей вода в одной бригаде. Ну и за забором — дачи,

шашлыки! Там-то, в будущем, нас жизнь разбросала кто куда, а в семидесятые мы жили в одной общаге, что в двухстах метров от проходной. Вот встреча будет! Правда, с одной оговоркой — тут я как-то напрягся, охолонул, но ненадолго — мужики меня не узнают, я ведь теперь не я, хотя тоже молодой. Ну ничего, заново познакомимся, долго, что ли? Я ведь каждого из них, как облупленного знаю. Надо, кстати, вспомнить, где я нынешний живу? Стоп… у меня аж мурашки по спине пробежали. Это что выходит, я себя-то самого тоже увижу?

Я снова на мгновение замер в паре метров от металлической двери с надписью красной краской — МАСК. Вовремя замер, кстати — дверь кладовой резко распахнулась, и будь я на пару шагов ближе, сидеть мне на пятой точке с шишаком на лбу.

— О! — в проеме появился мужичок, которого я уже видел возле курилки. — Здорово, ученичок!

Мужик держал в руках новенькую спецовку, муха не сидела, и ботинки. Руки у него были заняты, потому для открытия двери он использовал ноги. С обретенным богатством он зашагал в раздевалку. Я проводил его взглядом и подметил, что и старая спецовка у него — не старая, а новая. Две, что ли, урвал?

— Вечно нахапает, потом другим ничего не остается, — пробурчал слева от меня еще один работяга, толкавший тележку с деталями.

Я внимание на комментарии не обратил и прошмыгнул в кладовую, пока железная дверь, закрывающаяся при помощи пружины, не захлопнулась. Внутри кладовой было полутемно, а ещё пахло керосином — железная канистра с жидкостью стояла в паре метров от стола. За самим столом сидел тощий как щепка старичок с впалыми щеками. Седой, перекошенный на левую часть лица, явно не совсем здоровый. На мое появление мужик даже внимания не обратил. Конечно, не до меня ему сейчас — на стене был прикреплён радиоприемник, откуда доносилась «Червона рута» ВИА «Смеричка», в руках он держал хрустальную стопку в виде сапожка, наполненного золотистой жидкостью. Смотрел дядька в одну точку на стене, где висел флажок Ростовского СКА.

— Гхм. Можно? — поинтересовался я, чтобы привлечь к себе внимание.

— Можно Машку за ляжку, — буркнул он, не отводя взгляд от флажка.

Даже губами не пошевелил, чисто статуя — жизнь в нём выдавала лишь трясущаяся рука, державшая стопку.

— Ага, и козу на возу, а в армии — разрешите, — не растерялся я и тем заставил мужика хотя бы отвести взгляд от флажка. — Мне бы одежду получить.

— Одежда у твоей мамки в шкафу висит, — отбрил тот и намахнул стопку настойки. — Ой, хорошо… Уф…

Он забавно пошевелил ноздрями. Судя по тому, что левая половина лица так и не шевелилась, мужик недавно перенёс инсульт, но и это его не останавливало.

— Спецовку-то выдадите? — вернул я наш диалог в конструктивное русло.

Кладовщик ещё несколько секунд сидел недвижимый, потом вздрогнул всем телом, будто к чему-то подключаясь, поставил стопку на стол и нехотя встал.

— Рост какой? Размер? — процедил он с таким недовольством, как будто я лично у него в долг попросил.

Хороший вопрос! Я замялся. Ни своего роста, ни веса я в принципе не знал. Не дошло еще как-то до подобных подробностей.