Завод войны

Эшер Нил

«Свёрл. Надо сконцентрироваться на Свёрле».

Когда она добралась до туннеля, прадоров уже не было видно. Но вспышки выстрелов указывали на их позицию за далеким поворотом. Однако Рисс понимала, что, если она собирается добраться до добычи, сперва необходимо избавиться от ошейника. Но кинуться в погоню ей пока ничто не мешало — и вскоре она настигла других преследователей, роботов–сборщиков, подобных тому, первому. Каждый походил на кусок порубленной стальной многоножки с дополнительными конечностями водяного скорпиона спереди. Прицепившись к последнему, Рисс увидела благоприятную для себя возможность. У этих штуковин нет оружия, но инструментов–то всяких предостаточно, включая алмазные пилы и атомные ножницы…

Глава 18

Спир

Остальные

трое вполне подготовились к воцарению вакуума внутри корабля. Коул и Сепия ухитрились поднять капюшоны и опустить гибкие лицевые щитки спасательных костюмов, которые носили под одеждой, а на Тренте был такой же скафандр, как у меня, реагирующий на падение давления. Работая с корабельными системами, я закрыл орудийные и внешние люки. В процессе я заметил, что кто–то упорно лезет на виртуальный уровень. Попытки проникновения в компьютерную сеть были хоть и непрерывными, но слабыми и бессистемными. Попробовав проанализировать происходящее, я обнаружил внешние программы, которые сражались друг с другом — и таким образом друг друга обессиливали. Дальнейшее исследование показало, что это старые новости — своего рода вирусная атака, из тех, что применялись во время войны. Даже действуя в полную силу, они не пробили бы стандартной информационной защиты — не говоря уже о том, чтобы взломать коды, дававшие мне контроль над системой и кораблем.

Взорванный люк доставил больше проблем, поскольку излучение проникавшего в него света было потенциально опасным. К счастью, мы находились не под прямыми лучами гипергиганта, иначе не отделались бы простым подпалинами. Будь это возможно, я вернул бы люк на место, но он отлетел к какому–то из монструозных сборщиков со щупальцами вместо головы. На моих глазах одно щупальце поймало его, а из стручков на концах других отростков посыпались многочисленные роботы–скорпионы. Однако у меня ведь есть генератор силового поля, с его–то помощью я и притушу сияние до приемлемого уровня. И я сфокусировал генератор на дыре, только недостаточно быстро.

За миг до того, как включилось поле, ближайшее щупальце сунуло в дыру стручок. Я поспешно изменил программу проектора, чтобы поле легло лишь по периметру люка. Но и тут опоздал. Высвободившаяся энергия полоснула по щупальцу, рассекая его, и стручок на конце лопнул. Внутри него обнаружилось нечто вроде многокомпонентного технологического кокона — какие–то сложенные конечности, трубки, полированный металл и мигавшие огоньки. Перерезанное щупальце дернулось, штуковина выпала из стручка — и над самой палубой начала разворачиваться. Приземлилась она уже на две длиннопалые гекконоги.

Сперва она не походила ни на что — кое–как слепленный железный ком, да и только. Затем, когда мой визор уже приспособился к ярчайшему свету, ком поднялся: ссутулившись, раскинув сдвоенные пары рук, оканчивавшиеся многосуставчатыми изогнутыми пальцами–инструментами, между которыми мерцали поля сдвига. Робот зашагал к рубке, заметно пошатнулся, ступив на гравипластины, но тут же восстановил равновесие. Его голова, похожая на голову кальмара, с тремя горящими голубыми глазами, качалась из стороны в сторону и вдруг застыла — машина увидела меня. Ее ребристые железные щупальца пребывали в постоянном движении, складывались и раскладывались. Присутствие этого механизма доказывало, что что–то здесь определенно не так. Впрочем, в подобных доказательствах и нужды–то не было. Вспомнить только чудовищные наружные наросты, едва понятные сообщения… А эта штуковина выглядела совершенно незнакомой. Я мог бы перечислить все типы роботов, которые встречались на заводах–станциях в военное время, — и данная машина к ним не относилась. Конечно, в тот период прослеживалась тенденция создавать роботов, наделяя их чертами органических существ — как Рисс, например, — но на станциях, подобных этой, обычно придерживались более утилитарных целей.

Я бросил взгляд на троицу быстро отстегивавшихся

от кресел людей. Вооружена была лишь Сепия. Размышляя, насколько эффективны могут оказаться ее пульсар и лазерный карабин, я одновременно жалел о том, что у нее есть оружие — ведь из–за него она потенциально становится первоочередной целью. Попятившись к стене, я осторожно протянул руку и коснулся пульта, отщелкивая захваты. Шип Пенни Рояла упал на ладонь, чужие воспоминания ворвались в мозг, как штормовая волна; связь восстановилась в максимальном объеме. В уголке визора мигнула иконка, извещая, что атмосферное давление вновь повысилось, — и лицевой щиток вместе со шлемом, сложившись, убрались в горловое кольцо скафандра. В воздухе пахло раскаленным железом и еще чем–то едким, вроде пара над кислотной ванной. Трент, Сепия и Коул были уже на ногах; Сепия вскинула к плечу лазерный карабин. Часть меня хотела приказать ей опустить оружие, но другая, большая часть, уже оценивала, много ли пользы может принести эта женщина.

— Я захватываю контроль над кораблем, — раздался голос. — Бросьте оружие и предоставьте коды доступа.

Я кинул взгляд на все еще открытое на экране окно — в нем высветилась стандартная коммуникационная пиктограмма: серебристая человеческая голова. По этому же каналу со мной связывались и прадоры, но на сей раз собеседник явно находился гораздо ближе. Однако этим собеседником был отнюдь не наш новый нежеланный гость–робот.

— Кто ты? — спросил я.

— ИИ сборочного отсека Е-Шестьсот семьдесят шесть.

Я обнаружил, что прощупываю линию сигнала и, не зная, как я это делаю, увидел на том конце разум, а потом и его окружение. Физически Е-676 перенесся в паука–носильщика. Теперь я точно знал, что тут происходило — почему роботы толпились и дрались друг с другом, зачем упрямо пытались проникнуть в мою корабельную систему. Здешние ИИ слышали, что сказал адмирал Королевского Конвоя. Им хотелось покинуть станцию до того, как прадор исполнит свою угрозу. Роботы желали захватить мой корабль. И тот, кто разговаривал со мной, оказался всего лишь чуть быстрее прочих.

— Дай коды доступа, — снова потребовал он.

— Катись к черту, — отрезал я.

Робот с головой кальмара начал действовать.

Он прыгнул, замахнувшись щупальцем, схватил Сепию и ударил ее об стену. Затем поймал Коула и швырнул его к подножию пульта–подковы. Действовал он до ужаса стремительно — и в ответ мое чувство времени изменилось. Разум и форс, усиливая друг друга, ускорили мышление. Вспыхнул гнев: ведь робот ударил Сепию, и она, возможно, мертва. Я увидел, как Трент делает нырок, перекатывается, уклоняясь от взмаха очередного щупальца, — и подхватывает карабин. На другом уровне орда воспоминаний, обитавших в шипе, обрушила на меня цунами информации, затопившее и разум, и форс — и через секунду сделавшееся твердым знанием. Некоторые из записанных иглой Пенни Рояла мертвецов были конструкторами роботов, программистами, техниками–ремонтниками. Воспользовавшись их опытом, я сразу понял, что противник являет собой сплав двух малых роботов–сборщиков, а его кальмароподобная голова принадлежит боевому дрону.

— Эй! — крикнул я.

Собственные движения казались мне сейчас медленными–медленными, будто ползущий ледник, — и робот начал поворачивать ко мне голову. Трент уже сидел на корточках, целился и стрелял, выжигая машине глаза и опаляя щупальца. Дотянувшись до корабельных систем, я отрубил гравитацию — и прыгнул вперед. Щупальце скользнуло над головой, но другое выбило карабин из рук Трента, поддело его под подбородок и отшвырнуло назад. Я рассчитывал, что управляющий разум не будет слишком отличаться от исходного разума робота–сборщика. Прыгнул я так, что мои ноги обхватили штуковину чуть ниже кальмаровой головы. В полете замахнулся и с силой вонзил шип куда–то в затылок противника. От резкого толчка заболели руки, но шип пробил броню — и я отпустил его, снова включил гравитацию, приземлился на четвереньки, поднялся, повернулся… Робот, пошатавшись, рухнул на пол.