Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации
Шрифт:
Индейцы видели все это совсем иначе. Перу — страна вертикального рельефа, похожего на стиральную доску, в котором крутые горные склоны чередуются с резко уходящими вниз долинами. Ехать по стране означает постоянно медленно выбираться наверх из одной долины, а затем зигзагом, так же медленно, спускаться в следующую. Высоко по краям долин располагаются крохотные индейские деревушки; кажется, что их поля прилепились к горе, как мокрые лоскуты. Эти деревушки оказываются несколькими жалкими хижинами с соломенными крышами, окруженными двумя-тремя террасами или покатыми полями кукурузы и картофеля. Индейцы, живущие в них, выращивают достаточно продукции, чтобы только выжить. Они спят все вместе на грязном полу, приготовляют свою чичу и спиртные напитки на основе сахара и окружают себя морскими свинками, курами и собаками. Они живут в бедности, почти на грани прожиточного минимума. Но они счастливы и полны гостеприимства, не потревоженные в своем уединении нуждами или амбициями меркантильного общества. Они есть и были глубоко консервативными крестьянами, тесно связанными
Индейцы предложили Толедо 800 тысяч песо, если он откажется от программы переселения их в города. Но непреклонный вице-король отмел предложение в сторону: по его мнению, это только подтверждало их стремление остаться возле своих святынь, чтобы продолжать отправлять древние религиозные ритуалы и сожительствовать «с сестрами и даже дочерьми». Он знал, что они предпочитают «жить порознь, рассеявшись в горах и каньонах под присмотром своих вождей». И переселения начались, несмотря на скептицизм испанцев и бурное противодействие индейцев. При переселении происходили волнующие сцены, когда рыдающих женщин отрывали от их жалких лачуг.
Переселение было колоссальным мероприятием, в которое было вовлечено полтора миллиона человек. Оно так и не было как следует изучено, но очевидно, что оно имело место, по крайней мере, в южной части Перу, где при сем присутствовал сам вице-король, как вдохновитель всей акции. Диего Давила Брисеньо, коррехидор Уарочири, писал, что он переселил индейцев-яуйо из более чем 200 деревень «в 39 городов, в которых они живут в настоящий момент». Индейцы пытались уничтожать первые поселения, но Давила Брисеньо завершил их переселение, «построив прекрасные храмы и больницы, разрушив все древние города и вынудив индейцев жить в новых поселениях. Главный курака Дон Себастьян, умеющий говорить по-испански и разумный человек, очень помог в этом деле». Андрес де Вега занимался переселением индейцев Хаухи и писал, что «дома, которые начали строить для переселенцев, маленькие и прямоугольные, похожи на дома Кастилии, а до этого хижины строили круглые. В качестве строительного материала используется адоба и глина или плитняк и глина, а крыши кроют соломой и ольхой. Только церкви и некоторые здания, принадлежащие муниципалитету или важным лицам, имеют черепичные крыши». Инспектора в кунтисуйю лицензиаты Мексия и Эррера сообщали в 1571 году, что они основали 47 поселений, временами объединяя жителей до 18 деревень в одном городе. Хуан де Матьенсо докладывал королю об объединении индейцев из 11 деревень Вильянуэва-де-ла-Плата и отмечал, что были построены дома для двух индейцев-алькальдов, двух касиков и нотариуса. Лицензиат Хуан Мальдонадо де Буэндия сообщал, что он создал 22 новых города из 226 деревень в районах Мокегуа и Арика на южном побережье Перу. «В наиболее крупных городах я оставил избранных алькальдов и рехидоров, которые получили соответствующие предписания и ограниченную юрисдикцию с тем, чтобы они могли осуществлять самоуправление. Я поделил подати среди неимущих индейцев так, чтобы каждый знал, сколько он должен заплатить, и чтобы касики не могли отнять у них их собственность под предлогом сбора податей. В ходе моей инспекции свыше 400 взрослых индейцев были обучены основам христианской веры и получили крещение: хотя эта страна была открыта уже довольно давно, они жили как язычники, потому что их деревни находились так далеко друг от друга. Свыше 500 индейцев, которые жили в грехе, сочетались браком. Стариков и вдов, которых раньше касики не щадили, теперь не притесняют. А энкомендеро теперь лишились своих империй, в которых они были владыками своих индейцев».
Таковы были идеальные представления испанцев о переселении индейцев в новые города. Некоторые из испанцев-администраторов были не столь оптимистичны в отношении этих новых поселений. Луис де Монсон признавал, что среди индейцев-рукана, живущих около Уаманги, есть такие, «которые были переселены на расстояние от одной до двух лиг [4-8 миль] от своих бывших домов. Они постоянно жалуются, говоря, что их поля находятся в их покинутых деревнях и им приходится прилагать большие усилия, чтобы ходить туда и возделывать их». Антонио де Чавес и де Гевара высказывался более откровенно о последствиях этих действий для провинции Уаманга в целом. «Города, которые недавно были заселены, по большей части непостоянны. Из-за физического истощения, связанного с переездом в другие климатические районы и места с нездоровыми условиями жизни, находящиеся далеко от их полей, многие индейцы с позволения губернаторов и коррехидоров своего района были возвращены в свои деревни».
Хотя некоторые попытки осуществить переселение индейцев потерпели неудачу, большинство из них были успешными. Эти аккуратные чистенькие поселения сыграли важную роль в том, чтобы заставить воспоминания о временах правления Инков и об их религии поблекнуть и сделать перуанских индейцев более восприимчивыми к правлению испанцев. Бальтасар Рамирес выражал свое восхищение теми способами и энергией, с которой Толедо завершил это великое переселение всего за два года. Он назвал это «великолепно проделанной работой, имеющей огромную важность как для мирской, так и для духовной жизни».
Сам Толедо рассматривал эти переселения индейцев как необходимую прелюдию к истинному
В течение последней трети XVI века и в начале XVII церковь предприняла наступательную кампанию с целью искоренения всякой духовной оппозиции. В 1570 году Синод в Кито дал указание священникам бороться со всеми «слугами дьявола, которые препятствуют распространению нашей христианской религии. Есть известные колдуны, которые занимаются этим в союзе с дьяволом, окруженные многими суевериями. Некоторые охраняют уака и общаются с дьяволом; другие действуют как священники, выслушивают исповеди индейцев и проповедуют поклонение дьяволу». В течение этих лет велся поиск вождей, стоящих во главе туземной религии; их подвергали физическим наказаниям, сажали в колодки или заключали в тюрьму. Но эти охоты на ведьм почти никогда не заканчивались сожжением на костре или казнью, как в более поздних колониях Северной Америки. Также для священников было очень важно уничтожить бесчисленные святыни, почитаемые индейцами. Они принялись за это с апостольским рвением: Франсиско де Авила хвастался, что в течение всей своей миссионерской карьеры он лично сжег свыше 30 тысяч идолов и 3 тысячи мумий. Даже такие разрушительные действия не искоренили все языческие верования. Хуан Мелендес жаловался, что «они возвращаются к своим древним идолам, как собаки к блевотине». Анды и по сей день полны религиозных предрассудков: почти на каждом рынке, кладбище и в каждом индейском доме есть необычные предметы, имеющие магическое значение.
Крестовый поход церкви против язычества создал важный побочный продукт литературного плана. Были составлены первые словари языка кечуа, которые должны были помогать священникам в их миссионерской работе. Один был составлен Хуаном де Бетансосом, женатым на принцессе инков, а другой был опубликован в Вальядолиде в 1560 году Доминго де Санто Томасом, защитником сыновей Атауальпы. Автором самого лучшего словаря языка кечуа был Диего Гонсалес Олгин. Луис Бертонио и Диего де Торрес Рубио составили словари языка аймара, на котором говорят в районе озера Титикака, а Луис де Вальдивия составил словарь для индейцев Чили. Миссионерам также помогали тщательные исследования туземных религий, с которыми они боролись. Все хронисты, писавшие об инках, естественно, изучали их религию, но теперь появились руководства именно для того, чтобы помочь искоренить идолопоклонство. Среди авторов этих ценных исследований были Поло де Ондегардо, Хуан де Бетансос, первые монахи-августинцы, Кристобаль де Молина из Куско, Франсиско де Авила, Кристобаль Каррильо де Альборнос, Эрнандо де Аведаньо, Хосе де Аррьяга и Педро де Кирога. Большая часть наших знаний о религии индейцев почерпнута из этих антиязыческих отчетов.
Власти знали, что распространению христианства мешало угнетение индейцев испанцами. Король часто давал указания своим губернаторам в колониях, чтобы они защищали коренное население. Франсиско де Толедо попытался выполнить свой долг и здесь. Этот суровый вице-король, гонитель инков, издал множество законов, касающихся жизни индейцев. Как честный и глубоко законопослушный человек, он ненавидел порочное угнетение. Но он защищал индейцев, не испытывая к ним сострадания. Это была снисходительная забота просвещенного начальника. «Я информирован о том, что индейцы не свободны, что является результатом их слабости, глупости и сильного преклонения перед испанцами… Вследствие этого мой долг протектора индейцев — следить за тем, чтобы их не обманывали, когда они работают». Поэтому Толедо установил шкалу заработной платы и жалованье, обеспечивающее лишь прожиточный минимум, для различных категорий рабочих-индейцев. Обычный чернорабочий должен был получать в месяц один песо, половину фанега (три четверти бушеля) кукурузы и клочок земли для выращивания еще кое-какой пищи.
Другие рабочие, домашние слуги, пастухи, старики или подростки получали еще меньшую плату и паек. Толедо также настаивал на том, чтобы поденщики получали свою плату серебром безо всяких вычетов или удержаний сразу же в конце каждой недели.
Толедо не симпатизировал традиционным угнетателям индейцев — энкомендеро, курака и священникам. В своем докладе королю от марта 1572 года он жаловался на «позорные деяния, совершаемые первыми конкистадорами в отношении индейцев, на их жестокость». Он соглашался с тем, что индейцы, проживающие в энкомьендах, не должны работать лично на энкомендеро, они должны только платить подати.