Завоёванная любовь

Маккейб Аманда

И это все? Ничего, кроме боли? И это заставляло ее сестер сходить с ума?

Но вот боль постепенно прошла, он лежал неподвижно, и постепенно появились новые ощущения. Он снова осыпал поцелуями ее шею, шептал ласковые итальянские слова, потом осторожно начал двигаться, она присоединилась, поймала ритм и наконец поняла. Это было чудесно, это стоило возвышенных слов. Теперь она обвила его ногами, прижимая к себе, отвечая; и они, сливаясь, как будто превратились в одно целое. Но нарастала новая волна ощущений, она задыхалась, ускорялся

темп движений, она торопила, и, наконец, звездный дождь рассыпался за закрытыми глазами, и ее тело содрогнулось в остром, непередаваемом наслаждении, она еще слышала, как он выкрикнул ее имя, и потеряла ощущение времени…

Очнувшись, увидела лежавшего рядом Марко, тело его блестело от пота, волосы были влажными. Протянула руку, касаясь темных прядей. Он взял ее руку и поднес к губам.

— Grade, cara mia, — услышала она его шепот и прошептала в ответ:

— О нет, это я благодарю тебя…

Она положила голову ему на грудь и погрузилась в короткий сон.

Он смотрел на лицо спящей Талии. Догоравшая свеча заливала ее янтарным светом, и его муза сейчас была похожа на ангела со старинной венецианской мозаики. Но не было ничего искусственного в Талии Чейз. Она была естественна, как сама природа, и он любил в ней это. Вся его жизнь прошла в пустых иллюзиях, прикрытая масками и расчетами. Ее — была настоящей.

Он осторожно отодвинул с ее лба золотую прядь. Она лишь вздохнула во сне и придвинулась ближе. Он осторожно поцеловал ее в щеку, чувствуя рядом доверчивую, нежную теплоту тела.

Да, он сегодня совершил огромную ошибку. После того как всячески пытался ее оградить, старался избегать… И вот поддался искушению. И все теперь стало гораздо сложнее и опаснее. Теперь ее труднее будет отстранить и уберечь.

С того момента, как он увидел ее на пороге своей комнаты, нет, гораздо раньше, когда он встретил ее на Сицилии, он знал, что это должно случиться. Он старался как можно дальше отодвинуть этот момент, но теперь их жизни связаны вместе.

Марко вспомнил, как в детстве мать рассказывала ему разные истории. Графиня ди Фабрицци разделяла любовь мужа к времени Ренессанса, она рассказывала сыну о Медичи, Данте и Беатриче, о героях шекспировской пьесы «Ромео и Джульетта».

Талия напомнила эти образы того времени, пылкие, искренние. Он не встречал еще подобных ей женщин.

Под его взглядом ее глаза открылись, на миг в них промелькнуло выражение недоумения, но, вспомнив, она улыбнулась, протянула руку и дотронулась нежно до его щеки.

— Так это был не сон…

Он поцеловал ее пальцы и нежное запястье.

— Ничего больше не будет, если ты не захочешь. Наверное, нам надо отложить все это до свадьбы, а пока забыть.

— Не собираюсь забывать. Эту ночь я буду помнить вечно.

— Я тоже. Кстати, от нее мало что осталось.

Талия взглянула на каминные часы: совсем скоро рассветет.

Она села на постели, прикрывшись покрывалом.

— Тогда

скажи мне одну вещь, и поскорее. О чем ты и синьор де Лукка спорили? И что он делает в Бате? Кажется, этот город привлек всех авантюристов.

— Включая сестер Чейз.

— Но моя причина проста — здоровье сестры. И она оправданна.

— Талия, — серьезно сказал он, — ты не представляешь, какие опасные люди тебя окружают. Они не остановятся ни перед чем в достижении цели.

— Я это уже поняла, еще в Италии. Я, конечно, веду себя рискованно, но я не так глупа. Я не дам себя в обиду, ни себя, ни Каллиопу. А теперь расскажи о синьоре де Лукке. Или ты хочешь, чтобы я спросила его самого? Он был со мной очарователен.

Марко рассмеялся:

— Хорошо, bella, сдаюсь. Все очень просто. Я знаю его с детства, когда после смерти матери отец отослал меня в школу, а потом в армию. Там я познакомился с Доменико. Мы были друзьями.

— Были?

— Мы разошлись во взглядах.

— Во взглядах на что?

Он провел рукой по ее волосам.

— Надо ли быть такой настойчивой? Хотя что тут удивительного, ты же — Чейз. Мы с Доменико оба страдали, что наша родина переживает трудные времена, в ней доминирует чужая власть, разрушается культура, расхищаются национальные богатства. Страна раздроблена. И мы объединились, чтобы бороться.

Она взглянула на него серьезно:

— Но ты больше его не поддерживаешь.

Он нахмурился, вспоминая споры, дискуссии, ночи напролет в кофейнях и тавернах.

— Я не был согласен и раньше. Моей целью я считал возвращение похищенных культурных ценностей.

— И поэтому ты работал вместе с Клио?

Он кивнул.

— Я писал памфлеты об истории и искусстве, о значении их для страны. Их читали многие английские ученые, потом предложили свою поддержку и помощь. Твоя сестра была среди них, хотя ее поддержка зашла дальше.

Талия отвела взгляд:

— Она стала тебе другом.

— Разумеется. Она помогла мне вернуть многие ценности, имеющие символическое значение, для того чтобы люди поняли, какое у нашего народа великое прошлое и как оно станет частью нашего будущего.

— И такое значение ты придавал серебру.

— Утварь была похищена из храма Деметры. Она была спрятана от иноземных захватчиков поклоняющимися богине, и красота этих вещей поразительна… Я должен его найти, пока оно не исчезло навсегда.

— Значит, Доменико не понимает важности твоего дела.

Марко был взволнован. И кажется, рад разделить свои сомнения с Талией.

— Он и его друзья, военные в Неаполе, хотят поднять восстание. Только вооруженный мятеж спасет, по их мнению, страну. Не понимают, что тогда от нас отвернутся верные союзники, такие как ваша семья, например. Мы пока еще не готовы, восстание должно стать позже заключительным финалом. Я найду серебро храма и всем докажу смысл и значение…

Она вдруг неистово обняла его: