Завтра наступит, я знаю
Шрифт:
– Чёрт, чёрт, чёрт… – шептала Регина, дёргаясь. – О чёрт…
Треснули и рассыпались в крошку обе змеи, обвивающих её тело. Задело ли их смертоносным шаром, либо же по иной причине – но только они вновь окаменели, став невероятно хрупкими, и не выдержали первого же рывка живого тела. Воздушной петле тоже не повезло – она явственно затрещала и лопнула. Учитывая, что пленницу до этого волокли метрах в полутора от пола, её изрядно приложило: щиколотка хрустнула и взорвалась болью. Всхлипнув, но не растеряв запала, Рина попыталась отползти за колонну… Не сдаваться!
Гулкий вздох прошёл по храму.
– Гр-р-р роур р-р-рык Сет-дур-р-ракир-р-р, – с чувством выразился хорошо поставленный громоподобный голос.
«Как же вы мне надоели, бестолковые слуги Сета! Сколько раз повторять: мне не нужны ваши жертвы! Убирайтесь к…»
Далее шло нечто непереводимое, очевидно, из специфичного жреческого лексикона.
И почти сразу же двери Храма озарились пробившимся снаружи сиянием и рухнули. В проём, затопленный светом, шагнул Ангел с огненным мечом.
Глава 6
Всякий, кто употребляет выражение: «легче, чем отнять конфету у ребенка», никогда не пробовал отнять конфету у ребенка.
Роберт Асприн. «Ещё один великолепный МИФ»
Брызжа золотисто-голубыми, как от аргонной сварки, искрами, за спиной Ангела с отчётливым шорохом свернулись крылья. Однако фигура в белых одеждах продолжала источать мистический свет, разве что нимба над головой не хватало, да роскошных золотых кудрей ниже плеч, уж для полного сходства с иконописным образом… От колонны, куда успела отползти Регина, хорошо проглядывалось, что Ангел коротко и стильно стрижен, что движения его, хоть и неторопливы, но чётки, выверены и изящны, а шаг скользящ, как у хищника…
– Стража Ордена Равновесия, – холодно сообщил присутствующим Регинин… Спаситель? О да, разумеется, спаситель! Иначе как объяснить перекошенные рожи жрецов во главе с милахой Барнумом, половину физиономии которого, к тому же, украшал изрядный синячище? Аборигены явно не ожидали вторжения, как такового, а уж посланца от какого-то там Ордена, судя по всему – пользующегося достаточно широкими полномочиями – и подавно. Эх, им только что обломали такое жертвоприношение!
Но Регина была не в претензии. Напротив, если бы не повреждённая нога, она бы уже бросилась в объятья белого рыцаря, защитника пленённых дам и будущих жертв. Да вот пока не могла. Впрочем, её и без того заметили.
Лезвие пылающего меча, словно лазерная указка, шевельнулось; луч света, расширившийся конусообразно, отыскал её, скорчившуюся у подножья колонны. И как-то сразу стало неуютно. Она почувствовала себя нелепой, смешной, в этом пальто с чужого плеча, в промокшей от пота одежде, с растрёпанными волосами, лишившимися нескольких заколок… С чего это она вообще решила, что это спаситель? Может, у него просто свои разборки с местными боссами, а она сейчас возьми, да и попадись под горячую руку?
– Мы забираем её, – коротко сказал Ангел. И шагнул вперёд. А вслед за ним бесшумно, но внушительно проскользнул в храм…
У Регины вдруг перехватило дыхание.
Огромный бенгальский тигр – или лигр, очень уж он показался велик, и не со страху – шёл, вроде бы, не спеша, но, как и Ангел, каким-то образом умудрился в два шага покрыть расстояние, отделявшее их от Регины. Она так и замерла, не в силах отвести взгляд от голубых берилловых глаз, от клыкастой пасти, от огромной белой башки, украшенной тёмно-коричневыми полосами. Не торопясь, зверь уселся рядом с ней и снисходительно покосился сверху вниз. Казалось, голова его возвышается где-то под самым куполом. Но вот он повёл носом… и на его красивой морде отразилось искреннее изумление. Склонившись, опалив своим дыханием оцепеневшую пленницу, он принялся обнюхивать её волосы, плечи, одежду…
– Бу-ту-бут! – неожиданно шустро возмутился Барнум, или как его там. – Бу Ану-биис бу-бу, ё! Бу…
«Вы не можете её забрать! Эта жертва… Эта ведьма наша! Она нам должна, а раз не может расплатиться – будет отдана Ану-биссу!»
– Это наша ведьма, – парировал Ангел. – Принёсшая присягу Его Величеству Алану и Ордену Равновесия. Она под защитой Его Величества и Ордена. А вам, служителям неразрешённого к действию храма, придётся ответить за произвол по закону Королевства.
Тут взорвались криками все аборигены:
– Бу! Ё, кар-ный бу-бу! Ни Ану, бу-бу-бутта! – кипел Баар-нум.
«Невозможно! Она не ваша! Неужели вы сами не видите разницу? Она оскорбила Ану-бисса воровством, но отказывается вернуть украденное, и теперь нам ничего не остаётся, как принести её в жертву!»
– Тш-ш-ш! Ану-ш-ш-ш шо-ша-рах! О, т-ш-ша-ра-рах! – изгалялся его шипящий приспешник.
«Иначе он разгневается, и гнев его сотрёт с лица Арта всё живое!»
Подпрыгивали и били себя в грудь гориллы-охранники:
– Р-р-ры! Ё! Ра-ры-грыз ё! Хряп ё!
«Повелители, давайте просто убьём этих шакалов! Мы быстро!»
– Гр-р-рм! – Вклинился в беседу до сей поры молчавший громоподобный глас, исходящий, кажется, изо всех уголков зала. – Тр-рах вах та-ра-рам дым! – И, подумав, добавил с досадой: – Ё-о-о-о-о…
Почему-то перевода этой выразительной тирады не последовало.
Невольно отвлёкшись на содержательный диалог, решающий её судьбу, Регина спохватилась – и скосила глаза на застывшего неподвижно Сурового Ангела (как мысленно его окрестила): что-то он возразит? Потом опять на беснующихся жрецов… И вдруг почувствовала прикосновение чего-то тёплого, мягкого и пушистого к щеке. И заорала бы, если бы не спёрло дыхание. Белый тигр осторожно потёрся щекой о её щеку, припечатав голову Регины к колонне. И… подмигнул. Затем величаво уселся.
Мать моя женщина, в ошеломлении подумала Регина. Да ежели я сейчас встану… Он же мне даже так на макушку запросто плюнет!
Полосато-белое чудовище, словно подслушав её мысли, вдруг смешно хрюкнуло, как от смеха, и поспешно прикрыло пасть лапой.
И в этот момент задымленная курильницами дальняя стена за спинами жрецов треснула. Половинки её разъехались, и из открывшегося провала, полного звёздной черноты, шагнула огромная фигура почти обнажённого гиганта с шакальей головой.
– Сколько раз повторять, бестолковые слуги Сета: уважайте законы страны, в которой вы построили храм, и учитесь говорить на её языке! Невежи! Пустоголовые!