Завтра ты умрешь
Шрифт:
– Я помню цирк, – вдруг заявила Алина, и женщина вздрогнула. Ей подумалось, что девочка вполне может иметь в виду тот самый вечер, когда с ее матерью случилось несчастье. Марине стало так жутко, будто в комнате появился призрак.
– Хорошая идея, – неуверенно сказала она. – Нужно узнать, что там идет, и съездить. Я сама никогда в московском цирке не была.
– А вы теперь и школу для нас ищете? – явно не без задней мысли поинтересовалась Алина.
– На данный момент я ничего не ищу. – Марина ощутила себя в западне. Все проблемы
– Я хотела попросить, чтобы вы не очень торопились. – Алина посмотрела на нее такими деланно-наивными глазами, что женщине захотелось смеяться. – Это тете Наде было невтерпеж, она хотела опять нас куда-нибудь запереть. Она и папу уговорила, зато теперь он может передумать!
– Мы хотим жить с ним, – с надеждой добавила Ульяна. – Если вы это устроите, мы вас не станем доставать! Вы будете делать все, что хотите, и мы – что хотим. Идет?
Женщина встала и, подойдя к детям, потрепала их светлые макушки:
– Это очень серьезное деловое предложение. Я должна его обдумать. А пока…
– Там какая-то женщина приехала, – мрачно бросила просунувшаяся в дверь горничная. – А мне кто заплатит?
– Хозяин, – машинально ответила Марина и вдруг всполошилась: – Какая женщина?
– Она говорит, раньше тут служила и что-то забыла, – пояснила разжалованная горничная. – Так мне до вечера денег ждать?
Внезапно озадаченную Марину осенила мысль, что это может быть та самая бесценная горничная, прослужившая в доме семь лет. Если бы удалось ее переманить обратно – одна большая проблема была бы решена. Не отвечая, она бросилась вон из столовой, и девчонки помчались за ней по пятам, как цыплята за курицей.
…За решеткой виднелась потрепанная «девятка», а рядом с ней, перекидываясь репликами с вышедшим навстречу охранником, курила высокая рыжеволосая дама. Заслышав шаги, она обернулась. Марина замедлила шаг – ее поразила внешность гостьи. Грубоватое лицо, покрытое явно искусственным загаром, кокетливо прищуренные глаза, чрезмерно подчеркнутые тушью, чувственный рот, блестевший от жирной розовой помады… Все это как-то не вязалось с обликом идеальной горничной и больше подходило для стойки бара. Даже несносная уволенная девица выглядела куда скромнее.
– А Михаила Юрьевича нет? – начала было рыжая дама, увидев Марину, и вдруг осеклась, испуганно расширив глаза.
– Он только что уехал, – любезно объяснила Марина, решив не обращать внимания на странности гостьи. – Вы служили здесь? Да откройте же ворота!
Охранник послушался, и эффектная визитерша, по-прежнему странно поглядывая на хозяйку, вошла на территорию парка. В следующий миг она увидела детей и ахнула:
– Приехали! Какие красавицы! Аля и Уля, правильно? И кто из вас кто?
– Вы сами-то кто? – отрезала Алина, критически щуря глаза.
– Я работала у вашей мамы, – слегка оторопев от такого приема, объяснила женщина. – Меня
Алина отмолчалась, но, судя по ее скептическому виду, не слишком поверила «тете Наташе». Марина поспешила на помощь окончательно смутившейся женщине:
– Вы были компаньонкой у Ксении Константиновны? Я о вас слышала. Кофе не хотите? Кажется, он еще горячий.
Гостья с радостью приняла предложение – ей явно хотелось избавиться от насмешливого внимания детей. Девочки собирались последовать в столовую вслед за взрослыми, но Марина остановила их на пороге:
– Барышни, вы уже позавтракали, и нечего сидеть дома в такую погоду.
– А что нам делать? – капризно возразила Ульяна.
– А когда поедем в цирк? – возмутилась Алина.
– Если вы сейчас не оставите меня в покое – никогда! – твердо сказала Марина, и, как ни странно, ее заявление было сразу принято противной стороной. Сестер как ветром сдуло, и через минуту в парке раздались их крики – они искали ключ от теннисного корта.
Бывшая компаньонка тем временем успела расположиться за столом. Она привычно налила себе кофе, закурила, покосившись на испачканную скатерть, и снова устремила загадочный, оценивающий взор на Марину. Женщина не выдержала:
– Я вам кого-то напоминаю? Кажется, мы не виделись прежде.
– Нет-нет, – смешалась гостья, отводя глаза. – Я просто… Теперь вы выйдете за него замуж?
Прямота вопроса обескуражила Марину настолько, что она не стала отпираться и кивнула. Гостья с глубоким вздохом принялась за кофе:
– Ну правильно, я так и думала… Не удивляйтесь – весной я видела у него на столе ваши фотографии и сразу вас узнала. Вы с Михаилом Юрьевичем собирались в Англию, готовили документы… Я еще тогда поняла, к чему дело клонится. Вы ведь у него в банке работаете, вас зовут Марина, верно? А вы зовите меня Наташа! Вы давно вместе?
– Три года. – Беззастенчивость гостьи отчего-то не раздражала Марину, которая вообще не любила слишком личных вопросов. В Наталье, несмотря на вульгарность, было нечто располагающее, простое. Марина начинала понимать, отчего покойная банкирша была так привязана к своей наемной подруге.
– Слава Богу, Ксения ничего этого не узнает. – Глаза верной компаньонки внезапно предательски заблестели. Она торопливо и вместе с тем осторожно промокнула выступившие слезы бумажным платочком: – Ох, простите! Я все реву, реву, приходится глаза по десять раз перекрашивать… Впору у Генриха таблетку просить.
– А что, по-вашему, Ксения Константиновна очень бы расстроилась из-за развода? – осторожно поинтересовалась Марина. Она не могла не признать, что появление Натальи было ей весьма на руку – ведь никто не может рассказать об одной женщине столько, сколько другая. Облик погибшей соперницы все еще оставался для нее достаточно смутным – а ведь она должна была ее заменить мужу и детям. – Ей было бы не все равно?