Завтра утром
Шрифт:
Никки перекинула полотенце через плечо. Симона и Джейк разошлись.
— Он занят, — сообщила Симона, и ее хорошее настроение куда-то подевалось, уступив место смущению. Темные брови нахмурились, губы сжались.
— Просто он гей.
— Откуда ты знаешь?
— Спорим?
Симона патетически вздохнула: — Нет, какой уж тут спор. Но если Джейка мне сегодня не получить, как насчет тебя? Поужинаем?
— Обожаю быть запасным вариантом, — засмеялась Никки.
— Слушай, Никки, так нечестно. Ты все время кидаешь меня ради кого-то, даже не симпатичного парня, а просто
— Да, да, я поняла. Вот такая я зараза, согласна. — Никки посмотрела на часы. До встречи с Клиффом оставалось меньше часа.
— Вот-вот. Так что давай, заглаживай вину. И не надо жаловаться, что ты запасной аэродром. Кстати, тебе ведь надо поесть. Так что пойдем возьмем креветок и жареной картошки, и можешь убеждать меня, что Джейк мне не по зубам.
— Ты же хотела барбекю.
— Ага, а еще я хотела Джейка. Может девушка передумать?
— Я ужинала с родителями.
— Ну, тогда посиди за компанию.
— Хорошо, но недолго, — согласилась Никки.
Они в разных машинах поехали в «Бижу», небольшой магазинчик рядом с набережной. Там было не слишком приятно, шумно, куча народу, но, как знала по опыту Никки, креветки, устрицы и выпечка с крабами перевешивали все недостатки. В маленьком зале, где над головой висели кондиционеры, уже украшенные рождественскими гирляндами, стояла дюжина столов, покрытых красно-белыми скатертями. По периметру располагались столики-кабинки с высокими стенками и вешалками. Трое подростков как раз уходили, и Никки с Симоной сразу заняли их маленький столик у кухни.
Через несколько минут их заказ принесла официантка с фиолетовыми прядями в волосах и несколькими колечками в бровях. Не успела Никки убедить Симону, что Джейка лучше оставить в покое, как морепродукты для Симоны и холодный чай для Никки уже были на столе.
— Точно не хочешь кусочек? — спросила Симона, поливая устрицы острым соусом.
— Нет, я правда наелась.
Никки начала прихлебывать чай, стараясь не смотреть на часы каждые пять минут. Ее подруга сражалась с капустным салатом, жареной картошкой, креветками, устрицами и крабовой выпечкой. Во второй раз заиграли «Джингл Белл Рок».
— Ладно, Джейк мне не светит, ну и переживу, — философски произнесла Симона. — Я же смогла жить без Эндрю, правда?
— Да, и справилась лучше, чем все мы. — Они редко говорили об Эндрю или о том, что он порвал с Симоной за неделю до смерти. Никки была далеко не уверена, что ее подруга безболезненно пережила все это, но спорить не хотелось.
— Ну а ты? Почему ты все время торчишь либо дома, либо на работе? Я начинаю думать, что у тебя есть тайный любовник, которого ты ото всех прячешь.
Никки чуть не расхохоталась. Со времени ее последнего свидания прошло несколько месяцев, с Шоном, своим последним серьезным увлечением, она рассталась уже давно.
— Думай на здоровье. Мне нравится казаться загадочной.
— Тебе это удается.
— Мне? — Никки покачала головой и стащила ломтик картошки. — Я как открытая книга.
— Эта открытая книга слишком много работает, — сказала Симона, когда официантка снова наполнила стакан Никки, а из музыкального автомата понеслась старая мелодия Джимми Баффетта. Сквозь звяканье столовых приборов и шум разговоров доносились звуки «Маргаритавилля».
— Просто не все работают в теплом местечке в управлении градостроительства.
— Достало уже это теплое местечко, только и слушаешь, как эти архитекторы ругаются, ссорятся, и вообще… не знаю, не хотелось бы провести так всю оставшуюся жизнь. Ты хотя бы любишь свою работу. — Симона положила вилку на стол. — Ладно, я лучше расскажу новости.
— Кроме того, что ты пытаешься превратить гея в натурала. — Никки допила чай и разгрызла кубик льда.
Симона пропустила подначку мимо ушей.
— Я хочу переехать.
— Что? — Удивившись, Никки поставила стакан и едва не подавилась льдом.
— Что слышала.
— Но куда и зачем?
— Не знаю. Куда-нибудь отсюда. В Ричмонд, например.
— В Ричмонд? — Никки не верила собственным ушам. Она никогда не слышала, чтобы Симона собиралась уехать из Саванны.
Подруга ковыряла креветку. Не глядя Никки в глаза.
— Или в Чарльстон.
— А что это ты вдруг?
Из-за соседнего столика поднялась пара, шумно отодвинув стулья.
— Никки, ты же понимаешь, что я имею в виду. Ты уже столько лет твердишь, что хочешь куда-то переехать. В Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелес. Я не собираюсь ехать через всю страну. Я хочу жить достаточно близко, чтобы навещать родителей, и достаточно далеко, чтобы иметь свой дом, собственный дом. Мне это нужно, Никки. Здесь я никак не выберусь из рутины. С тех пор, как умер Эндрю. Мне нужны перемены.
Что ж, может быть. Симона не только была единственным ребенком в семье с солидным наследственным капиталом — она также получала проценты с наследства Эндрю. А у Эндрю была земля, которую он унаследовал от Наны, и приличный счет в банке. Их семьи всегда спорили по поводу того, что эта часть семейного состояния отошла Симоне, а не родителям Эндрю, но Никки не придавала этому значения.
— Я думала, что ты поймешь, — говорила Симона. — Ты же всегда ищешь чего-то интересного. Ты всегда так увлечена работой.
— Да уж, очень захватывающие статьи об очередном проекте реконструкции исторического центра или о выборах в школьный совет.
— Но ты помогла поймать Дики Рея Бискейна.
— Да, и мир стал лучше, — хмыкнула Никки, вспомнив этого ублюдка, кузена Монтгомери. Толстозадый подонок.
— Стал, — убежденно сказала Симона. У соседнего столика официант украдкой сунул в карман чаевые и только потом забрал тарелки и вытер скатерть влажной тряпкой. — Дики Рей устраивал собачьи бои. — Она передернула плечами. — Жуть. Ты оказала миру большую услугу. А сейчас ты идешь по следу Гробокопателя, так ведь? — Глаза Симоны засияли. — Я читала утреннюю статью. Ты за чем-то охотишься! — Она перегнулась через стол, словно чтобы поделиться секретом. — Я не специалист по журналистским расследованиям, но готова поспорить: ты так часто смотришь на часы и мобильник, потому что тебе явно куда-то нужно идти, верно?