Завтрак гораздо важнее, чем рай
Шрифт:
Это самое главное, что нужно запомнить, – поскольку, зная это, понимая это, вы отбросите все другие цели, потому что все другие цели случайны, произвольны.
Кто-то говорит: «Я хочу стать врачом, инженером, ученым, поэтом» – это искусственные цели, которые вы сами себе придумываете. Естественная цель – невинность, которую вы имели в материнской утробе. Или даже еще глубже… «ничто», из которого вы возникли, – вот ваша естественная цель. И жить естественно – значит знать это, а иначе вы непременно создадите какую-нибудь искусственную цель.
Кто-то хочет стать просветленным – это искусственная цель. Я не говорю,
Повторю еще раз: просветление – это естественное состояние. Это не какое-то состояние сверхсознания, сверхментальный уровень. Избегайте Шри Ауробиндо и его терминологии – это все игры ума. Просветление – это не что-то особенное, оно совершенно обыкновенно. Оно настолько обыкновенно, что даже похвастаться нечем.
Все в конечном итоге возвращается к своим истокам, поэтому рай и ад – искусственные цели, придуманные священниками для господства над людьми. Это великая стратегия – она работает тысячелетиями.
Будда хочет сжечь и ад, и рай, и всю идеологию, которая вокруг них построена. Есть прекрасная история из жизни одной великой женщины-суфия, Рабии аль Адабии.
Однажды люди увидели, что она бежит по рыночной площади – ее считали сумасшедшей. Она несла кувшин с водой в одной руке и горящий факел в другой. Вокруг нее собрались люди, и они спросили: «В чем дело? Куда ты бежишь? И зачем несешь горящий факел и воду?»
Она ответила: «Я хочу затопить ад этой водой и поджечь рай этим факелом. Пока они не будут уничтожены, люди никогда не узнают, что такое религия».
Рай и ад – это политическая стратегия подавления людей. Это простой психологический феномен, который нам хорошо знаком: людей можно убедить что-то делать либо наградой, либо наказанием. Это простая игра. Родители постоянно играют в нее со своими детьми. Они говорят: «Если будешь делать то, что мы тебе говорим, получишь награду: мороженое, игрушки, или мы сходим в кино. А если не будешь делать то, что мы тебе говорим, будешь наказан: останешься без обеда».
Рай и ад – это та же самая стратегия, только доведенная до логического своего завершения. Человек очень сильно боится ада, а когда он боится, вы легко можете им управлять. Человек, который боится, готов стать рабом. Заставьте человека бояться, и вы станете его господином, вы с легкостью сможете над ним господствовать, потому что боящийся человек стремится найти поддержку, боящийся человек хочет получить утешение, обещание, убежище.
Священник заставляет людей бояться ада, вот почему ад изображают таким уродливым, жестоким, свирепым. Люди, которые рисовали ад и говорили о нем, наверное, были страшными садистами. Но их идеи высоки. И вы все время думали, что эти люди святые. А они либо садисты, либо хитрые и коварные священники.
Рай же предназначен для тех, кто следует наказам, слушается священников и политиков, для них рай – как награда. Рай тоже великолепно изображали. Его изображали с учетом всех нужд и потребностей определенного времени, определенной страны. Вы сами можете в этом убедиться.
В индийском раю, естественно, очень прохладно – почему? – вы можете это понять, сидя здесь, в Пуне. Очень прохладно. Постоянно, круглые сутки, дует прохладный ветерок. Солнце светит, но не жарко. Другими словами, в индийском раю работает кондиционер. А в аду сплошной огонь. Но в тибетском аду все иначе, потому что он был придуман другими людьми для господства над другой страной. Огонь в тибетском аду недопустим, потому что тибетцы любят огонь, они умирают от холода. Поэтому тибетский ад – это сплошной снег, он никогда не тает, он вечен, и вас зарывают в этот снег. В индийском аду вас бросают в огонь, в вечный огонь.
Понимаете, в чем дело? Индийский ад отличается от тибетского, но если ад существует, он не может быть разным.
Я слышал…
Один человек, индус, умер и попал в ад. Он очень удивился, потому что обычно индусы не верят, что они могут попасть в ад. Они все такие великие религиозные махатмы. Оказавшись в аду, он подумал: «Что-то здесь не так – наверное, произошла какая-то бюрократическая ошибка…» Он спросил:
– В чем дело?
Но привратник ответил:
– Никакой ошибки нет. Тебя привели туда, куда нужно. Теперь выбирай! В какой ад ты хочешь попасть?
– В какой ад? А разве есть другой ад, кроме индийского?
– Конечно, есть. Ты можешь пойти в немецкий ад, или в индийский, или в итальянский, или в японский.
Человек был озадачен.
– Я никогда не думал об этом. Но какая между ними разница? Какая разница между индийским и немецким адом?
– На первый взгляд никакой. Огонь одинаковый, такой же обжигающий, мучения одинаковые.
– Тогда зачем ты велишь мне выбирать?
– Небольшая разница все же есть: в немецком аду все сделано с немецкой тщательностью, а в индийском аду все сделано с индийской небрежностью.
– Тогда я выбираю индийский ад!
Ад не может быть разным. Но священники старались управлять разными людьми и в разных ситуациях. Рай тоже разный, священники по-разному его описывали. Они давали людям все, что те просили. В мусульманском раю есть гомосексуализм. В индусском раю невозможно представить себе гомосексуализм, но в мусульманском раю он присутствует, поскольку был довольно распространен в мусульманских странах и, более того, приемлем. Гомосексуализм там никогда не осуждался.
Рай – лишь награда. Вы получите все, что только пожелаете. И все, что для этого нужно делать, – слушаться священника.
Будда говорит, что нет ни рая, ни ада. Отрицая реальность рая и ада, он выбил землю из-под ног всех священников. Естественно, они рассердились, естественно, они были просто в ярости. Они сердятся и на меня, и их гнев обоснован. Он не иррационален, а вполне рационален – я тоже выбиваю землю из-под их ног.
Я тоже говорю вам: нет ни рая, ни ада – в загробной жизни нет ни награды, ни наказания. Нет никого, кто будет вас вознаграждать или наказывать. Каждое действие само по себе заключает в себе наказание или награду. Когда вы сердитесь, вы наказываете себя своим собственным гневом. И нет другого наказания, кроме этого. Когда вы любите, любовь и есть награда. Никто не ведет счет, никто не записывает все ваши добрые и злые дела, чтобы потом, на страшном суде наградить вас или наказать. Все это глупости.