Завтрашний ветер
Шрифт:
— Гребной сезон окончен, Валерка, — сказал он тихим голосом, — не выходит.
Я спустился к воде, залез в лодку и взялся за вёсла.
— Владилен Алексеевич, давайте обратно поедем, — снова сказал я.
— Надоело? — спросил он.
— Мне? Да я б хоть ещё год, хоть сто лет путешествовал!
— Из-за меня испугался?
Я молчал. Потому что он угадал, о чём я думал.
— Валера, ты ещё маленький, но постарайся, пойми. Картина почти снята. Через несколько дней наш актёр выйдет, мы снимем то, что осталось, — и в Москву. А что меня
Он как будто советовался со мной… А что я мог сказать? Я поднял вёсла.
— Туда, на речку?
— Конечно, туда, на речку! — отозвался он. — Кажется, она называется Глушица… Многообещающее название, правда?
— Правда.
— Слушай, брат, ты у меня не журись. Жизнь прекрасна, понял? Человеку некогда быть грустным, несчастненьким. Надо жить!
— Понял.
Мы должны были обогнуть остров, войти в главное русло — в Казак, переправиться через него, найти вход в эту Глушицу.
Я грёб и думал: как же так, на глазах помирает человек, и никто не может его вылечить. Я чуть не заревел.
— Ну вот, опять! Мы ведь, кажется, договаривались о грустном не говорить и не раскисать? Брось! Хочешь, открою один великий секрет?
— Какой? — спросил я.
— Как живьём поймать зайца!
— Да ну вас! — сказал я. — Это всё неправда.
— А вот и нет. Старинный охотничий способ. Ну, рассказать?
Я кивнул.
— Значит, так, — серьёзно сказал Владилен Алексеевич, — надо взять лимон, нарезать кружочками и положить на видное место в лесу. Ну, скажем, на пенёк. Любопытный зайчишка подбегает, берёт кусочек и жуёт, жмурясь от кислоты. А раз он жмурится — он тебя не видит. Ты спокойно подходишь — хвать его за уши, и вот он попался!
Я недоверчиво ухмыльнулся. Меня на сказках не проведёшь! Не маленький!
— Ну, не веришь, — сказал Владилен Алексеевич, — и не надо.
Мы уже огибали остров, и впереди сквозь ветки деревьев засинел широкий Казак. По нему полным ходом шла белая «Ракета». До чего же хорошие у нас места! Я раньше никогда не думал, что такие хорошие.
Владилен Алексеевич сидел на корме, откинувшись на свёрнутую палатку, и глядел в небо.
Солнце уже заходило. Два или три красноватых облака плыли по синеве.
— Владилен Алексеевич, — спросил я, — а у вас в Москве кто-нибудь есть?
— В Москве? — Он всё так же смотрел на небо. — Родителей уже нет. А жениться я, к счастью, не успел.
— Почему?
— Не знаю — поймёшь ли… Той, кого любишь, не хочется причинять горе…
— А она знает?
— Что люблю?
— Да.
— Знает! — Он сел и снова глянул на свои руки.
— А что… больны?
— Нет, Валерка. Ну зачем ей это знать?.. Осторожно, катер!
Я оглянулся. Впереди посередине Казака тарахтел катерок с каютой и рубкой на палубе. За штурвалом стоял сильно загорелый, небритый человек в очках.
Я притормозил лодку и развернул её носом к волне, чтоб не опрокинуло. Но волна от катерка была небольшая.
Я хотел было грести дальше —
— Извините! — крикнул человек с катера. — Вы, чудом, не режиссёр кино?!
— А что? — спросил Владилен Алексеевич.
— Слушайте, ей-богу, это вы! — обрадовался человек. — Что вы тут делаете? Я ведь давно и тайно мечтаю с вами познакомиться — у меня для вас куча замыслов, на двадцать лет хватит!
— Я тоже вас узнал, — перебил его Владилен Алексеевич. — Читал ваши книги и был бы очень рад… Да, к сожалению, сейчас не совсем то время… И вообще мы едем в Глушицу. Кстати, где туда вход?
— Это близко. Да и место вправду глухое. Не советую, — сказал он. — Вон видите там на мысу четыре ветлы? Сразу за мысом вход в протоку. Хотите, провожу на катере?
— У меня такой капитан, что лоцманов не требуется, — ответил Владилен Алексеевич. — Спасибо.
— Моя стоянка ниже по Казаку на Бычьей пристани, может, увидимся? — с надеждой спросил человек в очках.
— Может быть. Там ведь, кажется, есть почтовое отделение?
— Есть, есть! — ответил человек, заводя мотор катерка. — Вы там будете?
— Наверное, послезавтра.
Катерок затарахтел и пошёл куда-то своей дорогой наискось по реке, а мы поплыли к мысу с четырьмя вётлами.
— Он в самом деле интересный писатель, — сказал Владилен Алексеевич. — Наверное, обиделся… Да ты не гони, Валерка, устал ведь. На Глушице никто нас не ждёт.
Глава 23
Мальчик-раколов
Едва только мы из широкой реки вошли в протоку, как сразу стало темно и сыро. Высокие вётлы и ивы совсем заслонили вечерний свет. Мне стало холодно.
Владилен Алексеевич хотел дать свой свитер, но не смог даже развязать рюкзак.
— Брось вёсла, поди сюда сам и возьми, — сказал он.
— Да ладно! — сказал я. — Давайте поскорей найдём сухое местечко, поставим палатку, костёр разведём.
Только я это сказал, как сначала почуял, а потом увидел синий дым от костра.
Костёр был сразу за поворотом. У обрывистого берега чернела лодка с поднятым на корму мотором «Стрела». Людей видно не было.
Не знаю, как Владилен Алексеевич, а я даже обрадовался, что мы на этой самой Глушице не одни. Мне жалко было проплывать мимо готового костра.
— Ну ладно! — сказал Владилен Алексеевич, словно догадался, про что я думал. — Причаливай! Расспросим местных, что нас ждёт впереди, да и переночуем по соседству.
Я сразу повернул на огонь костра и с разгона причалил возле чужой моторки. У самой воды стояло три ведра, в которых скреблось и шевелилось что-то живое.
Я хотел поглядеть, что это такое, но вдруг вода рядом у обрыва с шумом вспоролась, и из реки показалось черноголовое и чернорукое чудовище.