Завтрашний ветер
Шрифт:
— И мне охота! — ответил он и стал торопливо укладывать вещи. — Я, может, с детства мечтал о таком вот острове…
Глава 19
На лодке через остров
Когда Владилен Алексеевич погрузился, я вошёл в воду, взял лодку за корму и повёл её носом вперёд прямо под своды зелёного тоннеля.
Лодка вошла в протоку, и я ногами почувствовал, что течение идёт не из протоки в залив, а наоборот — речная вода с силой стремится в глубину острова.
Через корму я вскарабкался в лодку, и мы поплыли в сырой полутьме по извилистому пути. Грести здесь было просто негде. Мы взяли в руки по веслу. Я, когда надо, отталкивался от правого берега, а Владилен Алексеевич — от левого.
Течение хорошо несло лодку, и надо было только направлять её, чтобы не сунуться носом в обрыв.
До чего же здесь было тихо! Только лягушки иногда шлёпались в воду, испугавшись нас.
— Владилен Алексеевич, — сказал я почему-то шёпотом, — а может быть, здесь до нас не ступала нога людей?
— Похоже на то… — отозвался он тоже шёпотом.
Я глядел вперёд и всё время видел перед собой зелёную стену леса. Казалось, протока вот сейчас кончится, и мы окажемся в тупике.
Но вода куда-то стремилась, лилась, иногда булькая на поворотах.
Когда нас вынесло из-за ещё одного такого изгиба, мы вдруг увидели утку! Она была с утятами. Пять или шесть сероватых комочков с широкими клювиками плавали вокруг неё.
Увидев лодку, утка почему-то не улетела и не повела своих птенцов в осоку, а неторопливо поплыла впереди нашей лодки, и утята — за ней.
Мы затаили дыхание, потому что думали, что утка всё-таки испугается. Но она спокойно плыла впереди, только часто оглядывалась на своих детёнышей.
— Вот бы догнать! — прошептал я. — Накинуть подсачек — всех бы поймали!
— Зачем? Она же нам доверяет!
И вправду утка, наверное, никогда не слышала, как стреляют охотники.
Так мы всё плыли и плыли: утка впереди, за ней утята, за утятами мы, пока стена леса вдруг не поредела и нас не вынесло в сильно заросшее кувшинками озерцо.
То ли я засмотрелся на озерцо, то ли в этот миг в последний раз отталкивался веслом от берега протоки, только и утка и утята разом пропали, будто их и не было никогда… Куда они делись, я так и не понял.
— Ой, брат Валерка! — даже не сказал, а простонал Владилен Алексеевич. — Ну и место! Вот бы здесь остаться да половить рыбу!
Мы привязали лодку к большим камышам. Я уселся на корме, Владилен Алексеевич на носу, мы распустили удочки, наживили червей.
Я закинул свой красный поплавок в окно между зарослями кувшинок и увидел, что он лёг набок. Здесь было мелко, не больше метра глубины.
Я вынул удочку, опустил поплавок пониже и снова закинул в то же место.
Только я хотел сказать Владилену Алексеевичу, чтоб он сделал такую же глубину, как он подсек и завопил от радости, будто пацан, потому что у него на крючке трепыхалась большая краснопёрка. Он сам умел ловить рыбу.
Тут клюнуло и у меня.
Наверное, всего за час мы наловили штук двадцать краснопёрок. Все они были одинаковые — больше ладони.
— Хватит? — спросил Владилен Алексеевич.
— Хватит, — ответил я, потому что здесь, кроме красивых краснопёрок, никто не клевал и ловить стало неинтересно.
Мы сложили наш улов в самое прохладное место — в тень под кормой и стали искать выход из озерка, чтобы плыть дальше.
Вокруг росли кувшинки, камыш и осока, и другого выхода нигде видно не было. Мы даже чуть не потеряли из виду место, откуда приплыли. Тогда Владилен Алексеевич кинул на чистую воду две спички и стал смотреть, куда они поплывут… Так мы нашли выход, снова взяли в руки по веслу и, огибая камыш, поплыли по новой протоке.
Она была короткая, с тихим течением, и очень скоро привела нас в другое такое же озерцо, только ещё больше заросшее водяными растениями.
Мы не стали здесь останавливаться и начали искать проход дальше, но тут даже спички не помогли, потому что они никуда не плыли.
Назад возвращаться было обидно.
— Вода обязательно должна куда-нибудь вытекать, — сказал Владилен Алексеевич, — и отсюда должен быть проход, иначе течение там, вначале, не могло быть таким сильным…
— Давайте пойду в разведку, — сказал я, и он высадил меня на берег.
Здесь были заросли ивняка. Я двинулся вдоль берега, продираясь сквозь листву, и скоро потерял из виду нашу лодку и всё озеро.
«Как бы не заблудиться», — подумал я и на всякий случай крикнул:
— Ау!
— Эгей! — отозвался Владилен Алексеевич.
И снова стало тихо. Какая-то птица пискнула над головой. Я поглядел вверх, но никого не увидел.
Минут десять я шел наугад, пока не услышал журчание воды. Журчало справа.
Я поспешил туда, увидел старую ветлу, влез на неё и увидел протоку, которую мы искали. Я спустился вниз и прошёл к протоке.
Вода здесь была чистая, прозрачная. Возле дна стайками носились какие-то мальки.
Я спрыгнул в воду и пошёл назад прямо по протоке, чтоб зря не путаться в зарослях трав и камыша. Вода здесь была холодная, дно каменистое. Я быстро шёл по пояс в воде.
Вдруг впереди, там, на озере, послышались шумные удары. Будто били чем-то тяжёлым то по воде, то по лодке. Я встревожился и крикнул:
— Владилен Алексеевич, ау!
Он ничего не ответил. Непонятные, беспорядочные удары продолжались.
Я заспешил вперёд.
Когда я раздвинул камыши, которыми зарос выход из этой протоки в озеро, я увидел страшную вещь: Владилен Алексеевич неуклюже стоял на краю кормы и добивал веслом змею, повисшую на борту лодки.