Завтрашний взрыв
Шрифт:
— Спасибо, Кэт! — ответила довольная похвалой Джоана, поняв, что Катька имеет в виду их занятия рукопашным боем.
Во время оперативных мероприятий по розыску Михася Джоане не один раз довелось участвовать в сшибках с отдельными лицами и целыми коллективами, прельстившимися видом двух красных девиц, вознамерившихся заманить их в ловушку и силой заполучить в свои объятья под предлогом предоставления информации о судьбе брата и жениха. Впрочем, в этих сшибках Джоана исполняла исключительно роль приманки, и, когда дело доходило непосредственно до рукопашной, она забивалась в угол, чтобы не мешать Катьке. Однако Джоана была девушкой смелой, в
— Кэт, я — наследница благородных рыцарей и с детства обучена не только верховой езде, но также фехтованию на рапирах и владению кинжалом.
Катька внимательно посмотрела на подругу, улыбнулась и ласковым голосом, каким разговаривают с маленькими детьми, произнесла:
— Джоаночка, сестренка, ну где я тебе здесь, на Руси, рапиру-то найду? У нас народ грубый, неотесанный, с благородными рыцарскими обычаями не знаком и не рапирами, а саблями да дубинами машет. Приведу тебе один пример. Случилось как-то на Руси триста лет назад Ледовое побоище на Чудском озере. Основатель нашего Лесного Стана, великий князь Александр Невский, бился там с Тевтонским орденом. Так вот, в этом одном сражении было убито столько же рыцарей, сколько во всей Столетней войне Англии и Франции.
— Не может быть! — воскликнула Джоана.
— Я ж говорю: дикая страна, грубый народ, — усмехнулась Катька. — Так что лучше вашим рыцарям с нами не связываться.
Джоана хотела было возразить, но вдруг вспомнила, как в одной из книг, которую она читала в библиотеке родового замка, описывался поход величайшего героя древности Александра Македонского против скифов, населявших те же земли, на которых, наверное, сейчас живут русичи. Эти скифы воевали как-то необычно, совсем не по правилам военного искусства, и великий полководец так и ушел восвояси, не сумев ни победить, ни покорить этот загадочный народ.
— Ну а кинжал — это вещь, несомненно, весьма полезная, — продолжила свою речь Катька и, поднявшись со своего места, протянула Джоане деревянную ложку. — А ну-ка, сестренка, заколи меня, безоружную!
Джоана вначале изумленно воззрилась на Катьку, но, поняв, что та не шутит, взяла ложку черенком вперед, наподобие кинжала, и, встав напротив подруги, сделала стремительный выпад. Катька отвела удар предплечьем, заплела руку Джоаны, чуть вывернула ей кисть, отняла ложку.
— Вот видишь, Джоаночка, — по-прежнему ласковым и лишь чуточку назидательным тоном произнесла боец особой сотни, — кинжалом колоть тебе тоже следует слегка подучиться.
— Ну, это неправильно, — скрывая легкую досаду, возразила Джоана. — Ты же ждала удара! А меня учили наносить укол неожиданно для противника, незаметно выхватив кинжал из-под кружев.
— Из-под кружев оно, конечно, надежнее, — охотно согласилась Катька. — Только ведь обстоятельства-то разные бывают, иногда для внезапной атаки просто возможности нет. Если хочешь, я тебя кое-чему обучу, когда прибудем в Москву и расположимся в усадьбе нашего боярина.
— Конечно, хочу! — обрадовалась Джоана. — Как ты думаешь, Михась, когда отыщется, меня похвалит, если я буду такая же ловкая и сильная, как ты?
— От него дождешься! — буркнула Катька, вспомнив неизменно скептическое отношение любимого брата к ее успехам в военном деле.
Однако Джоана, еще не усвоившая в полной мере все тонкости русского языка, осталась вполне
И вот в усадьбе Ропши английская леди Джоана занялась под руководством Катьки русским рукопашным боем. Их тренировки почти как две капли воды походили на занятия Михася с Анютой, да и происходили они практически одновременно, только на расстоянии в пятьдесят верст.
Спустя полтора месяца Катька вполне искренне похвалила подругу за ее успехи в боевой подготовке.
— Ну что, еще попаримся или пока посидим? — спросила Катька, хлебнув кваску из стоявшей в траве рядом со скамеечкой кринки.
— Давай здесь посидим, — попросила Джоана и добавила с лукавой улыбкой: — А то изнеженная и хрупкая иностранная дама задохнется в русской парилке от жара или умрет от страха, когда ее начнут хлестать веником.
— Ну конечно! — засмеялась Катька. — Ты же у нас известная трусиха. Вон, сколько раз со мной во всякие западни да ловушки шла, глазом не моргнув. А к нашему грозному государю так вообще в одиночку отправилась незнакомого тебе русского пограничника выручать.
— Да не в одиночку вовсе, а со свитой из английских джентльменов, — в свою очередь рассмеялась Джоана. — Один толстый сэр Джон чего стоил! Кстати, он действительно был очень похож на англичанина, я бы сама его не отличила от соотечественника.
— А как тебе, придворной даме, показался наш царь? — перевела разговор на другую тему Катька, не желая обсуждать детали биографии своего сослуживца, особника Фрола, который не жил, как все, в усадьбе Ропши, а выполнял в столице очередное спецзадание под чужой личиной.
— Ты знаешь, мне показалось, что он очень болен и очень несчастен, — задумчиво произнесла Джоана, имевшая, как и многие знатные леди из древних рыцарских родов, неплохие познания в медицине и навыки врачевания. — Ходят слухи, что он влюблен в нашу королеву Елизавету и хочет на ней жениться. Совсем как Михась на мне. Может, ваш царь такой больной и несчастный из-за неразделенной любви? Ведь это, наверное, невозможно, чтобы русский царь женился на английской королеве?
— Да уж, сестренка, — покачала головой Катька, — видать, сильно ты любишь своего жениха, раз всем вокруг приписываешь те же чувства. Вообще-то, нашим великим князьям доводилось сочетаться браком с вашими принцессами. Князь Владимир Мономах был женат на английской принцессе Гите, дочери короля Гарольда, того самого, героически павшего в Гастингской битве с завоевателями — норманнами.
— Надо же! — воскликнула Джоана. — Про славного короля Гарольда я, конечно же, и слышала, и читала, но не знала, что его дочь была русской королевой, то есть княгиней.
— Только это обстоятельство, как и романтические чувства рыцарские, испытываемые к дамам сердца, никакого отношения не имеют к нашему государю, Ивану Васильевичу Грозному. Государь был женат уже дважды, схоронил обеих жен во цвете лет и совсем недавно, скучая вдовством, велел подыскать себе третью жену. Из всех городов русских приказал он свезти в Александровскую Слободу, в свой дворец, девушек числом около двух тысяч. Собственнолично обозрев и даже ощупав красавиц, как крестьянин кур, царь выбрал из них сперва две дюжины, затем — дюжину. Эту дюжину осмотрели бабки и лекари, и в результате царской невестой стала Марфа, дочь новгородского купца Василия Собакина. Но прямо на свадебном пиру Марфе внезапно стало плохо, и ее унесли в постель, с которой она уже не поднялась, умерев через две недели, так и не став царю настоящей женой.