Завтрашняя погода
Шрифт:
Сергей Сергеевич высказал соображение о том, что "видимо, экспериментатору следует попробовать работать в разных средах... Возможно, в водном слое".
Владимирцев не сдержался и выпалил: "Замечательно! Не зря же я вас, Сергей Сергеевич, просил подумать..." Ренате интонация Владимирцева показалась нескромной, во всяком случае, он терял дистанцию. "Это на него не похоже", - подумала она. Возбужденное состояние, похвала директора выбили Алексея из колеи. Рената считала, что ни шумный успех, ни первое признание не дают право терять самообладание. А директор . меж тем объявил: "Давайте сделаем так - сегодня же официально зафиксируем... не знаю, как и назвать... к примеру - тема Владимирцева. Это его работа и приоритет... Если
Все, что было сделано в последние месяцы, он рассматривал как стартовый шаг. Нужно было не только понять, что может дать эффект, но и исследовать возможность работы полупроводниковых лазеров на коротких и сверхкоротких импульсах - "нужно было попробовать все буквы алфавита, не только "а" и "б".
Димов согласился с доводами Владимирцева и сказал: "Зная вашу скромность, не побоюсь сказать - мы считаем нужным выделить новую лабораторию, а для этого нужны и формальности и... приставка к имени, прилагательные.
– Савелий Власьевич дотронулся до локтя Владимирцева: - Так что, дорогой, поторапливайтесь".
Вслед за этим начались формальности, связанные с патентованием "эффекта Владимирцева", согласно решению ученого совета института. Небольшая публикация об этом вызвала интерес среди физиков, и в институт зачастили коллеги из других городов. Владимирцев попросил Георгиевскую выступать перед ними от его имени, но она отказалась.
Рената Георгиевская защитила диссертацию весьма успешно, но продолжала разрабатывать свою тему. Особенностью научной школы Димова - Алисова считалось углубление научных разработок, поиски на сопредельных участках в смежных науках.
Окрыленный успешными опытами, Владимирцев довольно легко и быстро писал диссертацию, отдавая отдельные главы на просмотр Алисову и Димову; знакомилась с ними и Георгиевская.
Покоряла четкость изложения и краткость формулировок, выводов, похожих на -хрестоматийные определения. Даже то, что Владимирцев высказал обоснованные предположения об использовании эффекта в различных сферах, не вызвало осуждения, хотя некоторые из гипотез Владимирцеча выглядели уж слишком смело.
Присутствовавшие на защите диссертации ученые выдвинули предложение рассматривать работу Алексея не кaк кандидатскую, а как докторскую диссертацию. Соискатель даже испугался, но профессор Димов успокоил Владимирцева, шепнув: "Об этом говорили уже в президиуме Сибирского отделения..." Тем не менее вопросов Владимирцеву задавали много, и поначалу, еще не совладав с волнением, он отвечал вяло, но, освоившись, стал даже излишне фантазировать, чем чуть не погубил всю затею, особенно когда заспорил с оппонентами, маститыми учеными.
И все же ученый совет института единогласно проголосовал за присуждение Алексею Александровичу Владимирцеву степени доктора физико-математических наук. Не у всех это вызвало восторг, ибо "без году неделя" аспирант становился и формально вровень с теми, кто отдал науке многие годы, прежде чем удостоился этой высокой степени. Чувствовалось, что даже доброжелательный Сергей Сергеевич Алисов, заведующий лабораторией, уже многие годы тому назад "остепенившийся", все же болезненно воспринял ошеломляющий успех своего ученика. Странно, радостно и огорчительно, но ведь все происходило "на глазах" Алисова, да и при его деятельном участии.
Рената Георгиевская радовалась больше других, но стала сдержаннее в своем внимании к Алексею, она не хотела, чтобы ее заподозрили: мол, тянется к "жениху". Шустрые лаборантки Владимирцева также старались оказывать ему внимание, но все тщетно - Алексей отшучивался и был сдержан, никого не выделяя, кроме Зины Крашенковой, безотказного помощника.
Высшая аттестационная комиссия долго не сообщала об утверждении решения ученого совета, и это беспокоило
Он решил испробовать левитацию на лазерных установках, предназначенных для зондирования, изучения турбулентности в высоких слоях атмосферы, и это поглотило мысли и чувства, пришлось засесть за изучение материалов нового раздела физики.
Может быть, в ином случае головокружительный успех Владимирцева и вызвал бы завистливые кривотолки, особенно среди его ровесников, но одержимость Владимирцева, его самоотрешенность в жизни и отзывчивый характер оберегали Алексея от подобных реакций, за него радовались. Владимирцев ни в чем не изменился - ни внешне, ни в манерах, ни в одежде,- он оставался аспирантом.
Работы Владимирцева привлекли внимание руководства Академии наук, и дирекции физико-технического института было рекомендовано создать новую лабораторию под руководством Владимирцева, где предстояло разрабатывать методы усиления и генерации электромагнитных колебаний; лазеры этой лаборатории обещали большой практический эффект, так как в отличие от других источников света позволяли получать световые волны с очень высокой направленностью и столь же высокой монохроматичностью...
Создание лаборатории Владимирцева оказалось каверзным делом: прежде всего Сергей Сергеевич не разрешал оголять свою лабораторию, но Алексей заверил Сергея Сергеевича, что он возьмет только тех, кого сам Алисов отпустит. Алисов оценил деликатность новоявленного коллеги и стал делить все по-родственному, отдавая тех, кто мог быть потенциальным разработчиком намеченных для лаборатории задач. Так в лаборатории Владимирцева оказались Георгиевская и Рогатин, оба близкие ему по характеру поисков научные сотрудники вместе со своими младшими научными коллегами, лаборантами и причисленными к лаборатории стажерами, аспирантами. Владимирцев стремился с первых дней завести такие порядки, когда каждый мог высказывать свои предположения, даже самые невероятные, но и каждый помогал коллегам по первому зову; здесь все работы должны были стать "нашими", здесь все думали, заботились о судьбе каждого сотрудника лаборатории. Это было и преемственностью традиций лаборатории Алисова.
Когда пришло сообщение ВАКа о присвоении А. А. Владимирцеву ученой степени доктора физико-математических наук, он сообщил об этом родителям, и они приехали в Новосибирск, чтобы вместе с сыном отпраздновать радостное событие. Отец познакомился с содержанием диссертации Алексея и изумился ее оригинальности, мать с гордостью занималась обстановкой скромного жилища и приемом гостей, его институтских и университетских товарищей. Родителям очень понравилась Рената, но обсуждать с сыном вопрос его женитьбы они не стали. В семействе Владимирцевых, людей сдержанных в проявлении своих чувств, убежденных в порядочности своего сына, его нравственности, вопрос личной жизни никогда не обсуждался, в этой семье было не принято вторгаться с советами в святая святых. Недолго погостив, родители вернулись в свой Новокузнецк.
В научных кругах быстро стало известно о молодом сибирском ученом, которому присудили сразу степень доктора физматнаук,им заинтересовались журналисты. И первым, кто написал о Владимирцеве, был писатель Дмитрий Аничков. С тех пор Аничков постоянно поддерживал отношения с молодым ученым, собирался писать о нем сценарий фильма...
VI
Я призываю к творческой фантазии, к осуществлению мечты, опирающейся на
точные знания.
И. Бардин
Во вновь созданной лаборатории Владимирцев продолжал изучать работы, ведущиеся в других институтах и исследовательских центрах на лазерных установках, но особенно те, что так или иначе могли "соседствовать" с "темой левитации".