ЗАЯЧЬИ УШИ
Шрифт:
Поначалу проявлял терпение и выдержку. А когда она сунула под нос пачку новых вырезок и потребовала в «соответствии с новейшими популярными рекомендациями» переписать еще несколько рецептов, почувствовал под ложечкой жжение, виски сжало, будто меня нокаутировали, а язык вовсе отнялся. Вот тогда она меня и доконала:
— Зря, уважаемый молодой человек, не следите за литературой, живете старым багажом… Лучше, пока не поздно, меняйте профессию. Вы, конечно, извините за грубость, но я весьма просвещенный в медицине человек. Мой лечащий врач,
И когда она вытащила какой-то справочник и том медицинской энциклопедии, я потерял сознание…
В это время тихо отворилась дверь, просунулась голова Марии Егоровны и раздался ее голос:
— Молодые люди, скорее кончайте консилиум, я жду! Мое состояние вызывает опасение, дорога каждая минута! — И резко прикрыла дверь.
«Вот тут-то, — как позже вспоминала сестра, — коллега Котикова тоже рядом с ним грузно опустился и сорвал галстук. Правда, я их обоих скоро привела в себя и черным ходом незаметно вывела из поликлиники на воздух».
РЕЗОНАНС БУДЕТ?
Когда гости ушли, завхоз ведомственной поликлиники Бородулькин спросил у жены:
— Ну, как твое соображение — будет резонанс?
— Вроде, должен, предместкома раскошелится на две южные путёвочки. Не зря же весь вечер он хлестал дармовой коньяк и заедал шашлыком.
Спустя недели две Бородулькин помог одному завателье пристроить вне очереди тещу к массажистке. Резонанс тут же сработал — сама модельерша сшила супруге платье, а дочери пальто.
Через третьи руки раздобыл завхоз билеты на концерт модного зарубежного ансамбля и передал их директору магазина. Тот стал благодарить, а Бородулькин в ответ с шутливой, но с намеком улыбочкой:
— Ни-ни, словами не обойдетесь… По моему соображению, здесь требуется резонанс!
— Что-что?
— Неужто не знаете, что в переводе означает это иностранное слово? Как аукнется, так и откликнется.
— Теперь понятно. Какая номенклатура нужна?
— Ондатровая шапка и два автоматических зонтика.
— Ясно.
Заведующему кассами вокзала Бородулькин достал саженцы для личного садика. Тот не ждал разъяснений и тут же дал указание кассирам:
— В любое время и беспрекословно реализуйте товарищу Бородулькину железнодорожные билеты. Конечно, мягкие, нижние полки.
Ну, а за дефицитное лекарство резонанс действовал, так сказать, по трем каналам: обувная мастерская по себестоимости и в сверхсжатые сроки чинила обувь, знаменитый дамский мастер обслуживал супругу на дому, по первому же ее звонку, а слесарь- сантехник, словно домашний врач, ежедневно заботливо и вежливо проверял, как работают службы в квартире завхоза…
…На профсоюзном собрании так единодушно критиковали завхоза, что он не выдержал и бросил реплику:
— По моему соображению, это пахнет групповщиной.
— Нет, — бросил молодой врач, — здоровой критикой.
— Правда, надо было куда раньше начать лечение, — заметил зубной техник.
— А разве будет… — хотел что-то спросить Бородулькин.
Будет, непременно будет резонанс! — синхронно донеслось из разных рядов. — По всем статьям!
ВСЕГО ДЕСЯТЬ
Как только новый директор Дома культуры Сугробин впервые вошел в кабинет, раздался телефонный звонок.
— Здравствуй. Ты включен в координационный совет по эстетическому воспитанию. Сегодня в четырнадцать ноль-ноль заседание.
— Да я новый. Пять минут всего директорствую…
— Знаю!
— Еще с сотрудниками даже не познакомился.
— Познакомишься. Подождут, не кинозвезды. До встречи…
Сугробин стал просматривать папку, плотно набитую бумагами. Но звонок тут же оторвал от дела.
— Добрый день. Вы утверждены членом жюри по проведению конкурса на лучшее санитарное состояние населенных пунктов. В шесть часов вечера организационный сбор.
Собирался встретиться с участниками самодеятельных коллективов…
— Успеете! Явка без опозданий!
Через несколько минут позвонили из райисполкома и уведомили: «Вы в составе инициативной группы по учреждению местного общества книголюбов».
Директор не успел возразить. Спустя четверть часа, также стремительно и категорично, руководителя очага культуры проинформировали о том, что он зачислен: в бригаду по обследованию подсобных помещений торговых точек, в президиум общества любителей природы и назначен заместителем, на общественных началах, председателя Освода.
Робкие возражения с ходу получили достойный отпор: в одном случае директору популярно разъяснили, что и посетители Дома культуры участвуют в товарообороте; в другом — напомнили, что культпросветработники тоже «уважают ландшафт, пейзаж и другие красоты окружающей среды»; а в третьем — с металлом в голосе внушили, что «в водоемах регулярно купаются и вверенные ему кадры».
Незадолго до обеда позвонили поочередно: из общества «Знание», редакции и милиции. Сугробин безропотно записал в конце большого листа очередные поручения: «Заведующий внештатным отделом районной газеты. Лектор-общественник. Заместитель начальника народной дружины»…
Время уже обедать, а директор дальше первой страницы в объемистой папке так и не продвинулся.
«Вот это оперативность и ритм! — устало размышлял Сугробин. — Вчера утвердили, сегодня приступил. А уже имею девять общественных поручений».
Очередной телефонный звонок, то ли от перегрузки аппарата, то ли от «звукового переутомления» хозяина кабинета, казался куда резче и оглушительнее охранного звонка, что вовремя срабатывает у входа в магазины.
— Вы включены…
Да я же… (И мысленно промолвил: «Десятое поручение. Одно утешение — все же не дюжина»).