Заявка на подвиг
Шрифт:
Выбравшись наружу, сыщик стал изучать место боя. Схватка была короткой и кровопролитной.
Среди смятого, вытоптанного камыша черными пятнами выделялись трупы чеченских боевиков.
Темно-зеленая униформа скрывала убитых коммандос, но все же среди серого цвета ранней весны их можно было разглядеть. В живых действительно никого не оказалось. Вайнахи все были убиты меткими выстрелами спецназовцев. Двое бойцов коммандос, кроме ранений в корпус, получили по контрольной дырке в голову.
«Лонг концы зачищал», – подумал сыщик, но все же ему удалось обнаружить живого.
На повороте тропы лежал не кто иной, как Аслан Тугаев, судорожными движениями рук он пытался зажимать рану в животе. Пуля из «калашникова» прошила его слева направо, превратив внутренности чеченца в кровавую требуху.
Несмотря на адскую боль, Аслан все еще был жив и находился в сознании. Глеб присел на корточки перед раненым, ему хватило лишь беглого взгляда, чтобы понять: медицина здесь бессильна.
Тугаев неожиданно улыбнулся, на губах выступила кровавая пена.
– Ты тот чекист, который искал Раида в моем автосалоне в Питере?
– Я его нашел, но он снова сбежал, – честно признался Глеб.
– Где его искать, я скажу, – с трудом прохрипел Аслан. – А заодно сдам каналы контрабанды оружия и наркотиков. Только не забесплатно.
– Чего ты хочешь?
– Во-первых, пообещай, что мой легальный бизнес не пострадает.
– Ты думаешь, это в моей власти?
– Я тебе дам такие козыри, что ты сможешь договориться с любым начальником. Информация потянет на Звезду Героя.
– Хорошо, – после короткого раздумья кивнул Кольцов. – Что еще?
– Когда закончу говорить – убей меня, сил нет терпеть.
– Говори, – спокойно, даже как-то буднично сказал Глеб, взведя курок «вальтера»…
Часть III
Восток – дело тонкое
Пока не сделано дело, мужчина не должен предаваться отдыху.
Глава 1
Лучший друг шакалов
Гул турбин в салоне транспортного самолета был глухим и монотонным. Основное пространство грузового отсека лайнера было заставлено громоздкими ящиками, обшитыми материей, тюками и еще какой-то непонятной поклажей.
В глубине салона на небольшой площадке сидели, обнявшись, Раид и Лиза. Девушка тихонько всхлипывала, то и дело по-детски кулачком вытирая слезы. Юноша, положив голову своей подруге на плечо, гладил ее по волосам. Несмотря на такое проявление нежности, мысли молодого вайнаха были заняты совсем другим.
«Все потерял, абсолютно все. Хорошо, хоть свою шкуру спас. – Эта мысль как электродрель сверлила мозг чеченца. – Самонадеянный мальчишка, решил волчонок с тиграми силами мериться. Если бы не Лиза, наверняка уже в лесу болтался на каком-нибудь дереве, или, еще хуже, на кол посадили бы. От этих чертовых отмороженных вояк можно всего ожидать».
Раид принял Кольцова за офицера, воевавшего в Чечне, за одного из тех, кто в борьбе с боевиками использовал их же методы. Взятых в плен сепаратистов, несмотря на запреты командования, лекции замполитов и угрозы особистов, казнили самыми жестокими способами. Это были настолько безбашенные воины, плюющие даже на смерть и никогда не сдающиеся в плен, что на своих шеях накалывали номера удостоверений личности, чтобы можно было опознать тело, если поблизости не окажется головы. Попасть к таким «берсеркам» в плен среди боевиков считалось проклятием Аллаха.
«Всевышний едва не наказал меня, – продолжал размышлять Раид, – за то, что собственного дядю собирался кинуть. Для вайнаха страшный грех обмануть старшего из твоего тейпа. Но смилостивился из-за того, что я дал обет отомстить за смерть брата». Рука чеченца, еще секунду назад гладившая волосы Лизы, сместилась с головы девушки на шею. Он почувствовал, как под бархатистой кожей бьется тонкая жилка, ему хотелось ее сдавить, но Раид чудовищным усилием воли сдержал себя. И не потому, что стало жаль девушку или он испытывал к ней чувство благодарности за спасение его жизни. Теперь, после того как Халилов «потерял» документы, которые собирался продать за миллион, Лиза осталась единственным источником его доходов.
Мысли Раида вновь вернулись к недавним событиям. Когда за стенами разгорелось настоящее сражение, он понял: кто бы в нем ни одержал верх, ему в любом случае уготована всего одна роль – жертвенного козла, – и связанный по рукам и ногам чеченец ничего не мог предпринять в этом положении. В бессильной злобе заскрипев зубами, Раид вспомнил о своей подруге.
Развернувшись на манер перевернутой гусеницы, Халилов уставился на девушку своими темными глазами и прошептал тихим, но строгим голосом:
– Лиза, развяжи меня.
Но на этот раз чуда не случилось: обычно послушная, как радиоуправляемая игрушка, девушка не стала слушать чеченца. Действие психотропных пилюль уже давно закончилось, а сила тяжелого взгляда не действовала. Лиза не смотрела на связанного юношу, а, лежа на земляном полу, подобно черепахе, пыталась втянуть голову в плечи и вздрагивала при каждом близком выстреле.
– Ну же, девочка, развяжи меня, и я тебя спасу, – как попавший в капкан волк, скалил зубы чеченец.
Наконец Лиза на него посмотрела, ее глаза были широко распахнуты, в них плескался первобытный ужас. Она совершенно обезумела от происходящего.
– Развяжи, – изловчившись, Раид пнул связанными ногами девушку в бок.
Та взвизгнула.
– Развяжи, сука! – Лицо чеченца стало пунцовым от ярости, тем не менее на этот раз ему удалось вывести подругу из ступора.
– Но он же сказал, что пришел от отца, спасти меня, – затараторила Лиза.
– Какой отец, какой спасти, это бандит, который охотился за документами. Теперь они у него. Когда вся эта шумиха окончится, он вернется и убьет нас. Или это будут другие, но нас в любом случае в живых не оставят. Развяжи меня, если не хочешь, чтобы тебе перерезали горло.