Зайцемобиль
Шрифт:
– Ах, Соня?!
– на всяких случай Сонкин отступил за скамейку и снял очки.
– Как война - все, а отвечать - я. А вы где были? Что же вы меня не перевоспитали, когда я дверь снимал? Дверь, между прочим, тяжелая - кто помогал?
Сонкину возражали громко, но не очень уверенно. На этом секретный совет закончился.
Усов появился утром. Вчера номер не прошел.
– Бабушку привести?
– с готовностью, но не вовремя спросил он завуча.
Этим вопросом он себя погубил. Зоя Павловна закричала, что
– А про меня не брякнул?
– спросил на перемене Гарик Сонкин.
Усов обиделся и отвернулся.
Перед вторым уроком в класс на минуточку влетела Алла Борисовна и, тряхнув желтыми крашеными кудряшками, зашептала:
– Мальчики и девочки, после уроков не расходитесь. Проведем внеочередное собрание. Ох, горе вы мое!..
К Алле Борисовне в классе хорошо относились. Она никогда не воображала, что старше и что учительница. Не кричала, а если сердилась, то переходила всегда на шепот. Вот и сейчас она шептала, и все поняли: завуч велела проработать Усова.
На перемене из класса никто не вышел. Остались шесть всадников плюс шесть лошадей усовской армии и двенадцать врагов. Девчонки, хотя их выгоняли, тоже остались, все девять. Потому что, если девочки чего-нибудь захотят, все равно будет по-ихнему.
Опять началась дискуссия на тему, кто виноват.
– Усов не виноват, он стрелочник.
– Кто же виноват? Сонкин? А все?
– Хорошо, все виноваты, все двенадцать.
– Почему же двенадцать? Двадцать четыре! Кто воевал, те и виноваты...
Тут и девочки загалдели. Они тоже хотели быть виноватыми. Если только мальчишки скажут, что девочки не воевали, не раз пожалеют.
В общем решили, что все должны отвечать, но Усов вдруг влез на парту и пригладил чуб:
– Дураки вы, как я погляжу!
– и соскользнул на место.
Усов никогда не высказывался, и его яркая речь произвела неизгладимое впечатление.
– Мы дураки?
– Тебя защищаем, и за это - дураки?
Все столпились вокруг усовской парты, хотя уже звенел звонок.
– Да не меня, а себя, чего там! Всем, мол, меньше попадет. Нужен виноватый. Для примера. Зоя тоже не глупей вас. А то - все! все! Ну и орите!..
Они молча потащились на свои места, потому что англичанка давно колотила журналом по столу.
После уроков Алла Борисовна собрание начала шепотом. Но слышно было прекрасно даже на последней парте. Все знали, что она скажет и что нужно отвечать. Но вот что из этого получится?
Алла Борисовна пожаловалась на тяжелую свою судьбу. Вот классик попался! Ночью просыпаешься и думаешь: а вдруг сейчас что-нибудь творят? Но жаловалась она как-то ласково, и все ей сочувствовали. Вот опять - Усов снял дверь. Сегодня дверь, сказала завуч, завтра - крышу, а послезавтра... Что он снимет послезавтра?
– Ну что, Усов?
– грустно спросила Алла Борисовна.
– Не знаю...- пробурчал он.
– Кто же знает?..
– При чем тут Усов?
– спросила его соседка Света и посмотрела на мальчишек.
– Он же был лошадью! Разве можно судить лошадь?
Все загалдели. Но Алла Борисовна не рассердилась, вздохнула и, тряхнув кудряшками, улыбнулась. Поэтому опять стало тихо.
– Ясно, ясно!
– сказала она.
– Усов не виноват.
– Правильно, не виноват!
– Конечно!
– Наконец-то! Все Усов да Усов... Он просто задумчивый, вот на него и валят...
– Значит, вы в курсе дела, - облегченно вздохнула Алла Борисовна. Виновный признался. Я никогда в нем не сомневалась.
– Кто сознался?
– Как сознался?
– Какой виновный?!
– То есть как какой? Тот, который снял дверь и сказал: "Несите ее, ребята, и все будет в ажуре". Сонкин, я не исказила твоих слов? А, Сонкин?
– Нет его!
– оглянулась назад Светка и испуганно заморгала. Она даже заглянула в его парту, будто Сонкин мог сложиться, как складной метр.
– А портфель лежит?
– Лежит...
– Ничего не понимаю!
– удивилась Алла Борисовна.
– Сонкин подошел ко мне в учительской и при всех объявил, что Усов не виноват, дверь, говорит, снял я. Отправила его в класс и пошла к завучу. Зоя Павловна сказала: "Извинитесь от меня перед Усовым и осудите поведение Сонкина". Извини, Усов, Зою Павловну! Ты не виноват.
– Да ладно, чего уж...- Усов покраснел и змеей сполз на сиденье.
Девочки заголосили.
– Алла Борисовна! Сонкин тоже не виноват!
– Нет, Сонкин виноват, я его хорошо знаю. Он тихоня, а тут будто кто-то его подменил. Он новенький и решил, что нужно завоевать ваш авторитет и что-нибудь сделать. Ничего умнее не выдумал.
– А откуда вы его знаете?
Алла Борисовна замолчала, раздумывая, сказать или нет.
– Каждая мать знает своего сына, а он ведь мой сын!
– Сын?!. Он ваш сын?..
– Да, сын. Что же тут особенного? Просто он долго жил с бабушкой в другом городе.
– Сын, а наказываете... Сонкин не больше других виноват.
– Это он, чтобы Усова спасти...
– Да он маленький, он и дверь-то снять не смог бы...
Алла Борисовна всплеснула руками.
– Послушайте! Но если не Усов и не Сонкин, то кто же?
– Все!
– крикнула Светка Мельникова.
– Весь класс воевал, всех и наказывайте!
– Как вы не можете понять? А еще считаем вас человеком...
– Тише, тише... Верю, что все. Но куда делся Сонкин?
Она даже пошла по рядам, будто хотела убедиться, что ее сын нигде не спрятался, остановилась и побледнела: