Займ на любовь
Шрифт:
Хорошо, она считала это претензией. Окей, быть может. Но, раздери всех черти, он за эту ночь пережил такое, что и врагу не пожелать!.. Хотя кого Стас надурить пытается? Авраменко он не только такого бы пожелал за все, через что они прошли.
Но, возвращаясь к претензиям, разве она не должна была мужу сказать, что готовится нечто подобное?! Мира что, доверяет СБУ больше, чем ему самому?
Ну и да… Он ненароком обронил что-то в духе «кухня, дети, церковь», как единственную перспективу… И что в жизни ее больше никуда из поля своей видимости не отпустит… А разве он не имел на такое заявление права
Не то чтобы это нормализовало и так накаленную атмосферу, когда каждый и отойти от другого не может, словно их притягивает атомами, но и успокоиться — сил нет.
— Я понимаю, что ты испытал… Правда, любимый. Но… ведь потому и ты меня понять должен, я ни за что в мире не хотела бы, чтоб покушение произошло на тебя! Потому и пыталась разобраться… не успела рассказать тебе просто про Алексея… Почему ты не можешь это понять?! — не отвлекаясь от основного, Мира сейчас кричала, да и его телепало капитально внутри, но это и близко не стояло с болью от ее потери.
Кажется, это была их первая ссора. А Стас просто собирался четко и внятно расставить все ударения, чтобы больше и в страшном сне такого не испытывать. Хотя… что-то ему подсказывало, что теперь он уже до своей смерти не забудет этой боли… И да, Стас видел, что его белле эта ночь далась не легче… Но она хоть знала, что он живой…
— Могу… Возможно, — стоя у окна, где почти всю эту проклятую ночь проторчал, отозвался скупо Стас, не оборачиваясь…
Блин, да он просто не выдержит эту мину, если сейчас прямо на нее посмотрит! И вся его сила воли, все намерение донести до нее основное прахом пойдут! Примитивно сгребет жену в объятия, подомнет под себя на этом же столе, в кабинете, где никто просто не успел убрать бедлам, и… Они точно не поговорят.
А потом он тоже выдержать против нее всю эту серьезность и негодование навряд сумеет, реально смотрел на ситуацию, несмотря на гнев, который также имел место.
— Почему «возможно»?! — белла хлопнула по столу ладонью, нервы и у нее, по-видимому, не выдерживали. У обоих ночь больше фильм ужасов напоминала, хоть у каждого и по-своему.
И вот этого он больше никогда не хотел — порознь. Они ничего и никогда больше порознь не будут…
— Я же объяснила, Стас! Меня «в темную» использовали! Всех нас… И Алексей тебе это подтвердил, и Кузьменко… Ты хоть представить можешь, какой я им в СБУ скандал закатила, когда они меня притащили туда, выпустив из этого мешка?! — Мира как-то тяжело выдохнула, судорожно сглотнув. — А они мне даже телефон не отдавали…
Она вдруг уселась на стол так, как это он обычно делал. Показалось, что уже сил нет на ногах стоять… У него все внутри за нее сжалось. Черт! И вот как тут со всей серьезностью ругать?!
— Я знала только то, что Алексей — оперативник, и его внедрили к вам под прикрытием. Ничего больше он мне не рассказал! Все! Точка!
— Почему мне не сказала тогда? Я же спрашивал, белла! — рявкнул сам, после всего пережитого за последние сутки, утратив способность держать эмоции под контролем. Тоже срывался.
— Я собиралась, елки-палки!!! — уже просто заорала Мира.
Ладно, он мог ее понять, они это по третьему кругу проходили уже.
— Я просто дала себе два дня, чтобы разобраться!!! Аргументы у них имелись. Я же не знала, что они уже в понедельник решат устроить какую-то операцию! Об этом не знала ни черта, понял?! Мне за секунду до того, как нас подрезал тот бус, Алексей просто повернулся и сказал: «Это наши, не бойтесь». Все, чтоб ты понял!!! А потом его убили!.. У меня на глазах! Думаешь, я что-то поняла или помнила? И в Клима выстрелили… Ты можешь представить мое состояние тогда?! Я ни черта не понимала, и мне было дико страшно! И то, что это они таким образом Алексея из игры выводят, мне в тот момент в голову не пришло, как и само понимание, что это СБУ, а не реальное похищение! Я умолять была готова, чтобы они Клима не убили, и умоляла… — зло, яростно, с обидой на него, которую Стас тоже слышал. — Я же не знала, что они его так и так не убили бы! — прям как огрызнулась.
Но и так измученно, с болью, что он не выдержал! Стремительно развернувшись, пристально посмотрел на жену, но она уткнулась лицом в ладони.
— И ты не должен был при всем этом присутствовать. Алексей в этом клялся и божился. Это все вы с Терещенко им планы смешали, следователя тоже никто не посвящал. Как я поняла, они всю эту постановку сами быстро провернуть хотели, через свои каналы информацию в сеть пустить, а тебе просто «сообщить» по приезду и отправить под конвоем домой на ночь… Но из-за того, что следователь дал вам сопровождение и ты быстрее приехал, они быстро переиграли, потому и несостыковок столько, — так, будто уже едва голос тянула, выдохнула Мира себе в руки.
— Знаешь, мне ни фига не легче понимать, что я мог быть просто перед фактом поставлен, — резковато отозвался Стас.
Но все же подумал, что тогда сомнений больше было бы, не поверил бы так однозначно, стал бы разбираться, докапываться… Хотя и так ощущал что-то, те самые несостыковки внутренний «глаз» и подсознание муляли. Но картина ее «смерти» все перекрывала, конечно, посылая здравый смысл в топку.
И тут в кабинет, словно сомневаясь и понимая, что лезет в берлогу дикого зверя, а все равно рискуя, заглянул Коля.
— Стас… — с явным укором затянул кузен.
Мира удивленно вскинулась, обернувшись.
— Иди отсюда, подобру-поздорову, — в который раз за эти сутки, послал его Стас подальше, но впервые с улыбкой. Сам шагнул к жене.
Понял сходу, чего брат приперся. А тот, тоже это уловив, кивнул, но…
— Вспомни ночь… И подумай, что сейчас ты мог бы гроб заказывать. Оно того стоит? — таки не промолчал Коля, с намеком глянув. — Уверен, что матери уже смотались в храм и сорокоуст заказали за нас всех, а не только за Мирославу, — добавил тоже с усмешкой, подмигнув, между прочим, его жене!
— Так, вали давай, мы и без тебя разберемся, сами взрослые, — не выдержал-таки, рассмеялся, обхватив Миру руками и притиснув к себе так, как последние полчаса хотелось, хоть и заметил, что жена имеет к нему тоже немало вопросов.
Зарылся жадными пальцами в спутанные, так и не отмытые от той гребаной краски волосы, обхватил ее затылок, вжав голову любимой в свое плечо. И, наплевав на все, уткнулся в ее висок носом, губами алчно прижался к дрожащим векам.
Долбаные сутки… Оба на пределе. Зря он сорвался, хоть и понятно все. Но… и ее Стас мог понять, да.