Зазеркалье Неверенда

Стиц Джон

Парк отпил из своего стакана-колбочки:

– Ни разу об этом не слышал.

– Неудивительно. Тесса никогда не распространялась о том, что делает. Она просто брала и делала.
– Лэн побарабанил пальцами по столу.
– После занятий она обычно шла в музей - помочь отцу с выставками, как она говорила. А на самом деле потому, что знала, как для него важно чье-то внимание.

– А я-то думал, она спешит на свидание.

Сколько я ни приглашал ее в поход, или в кафе, или просто куда-нибудь, она отвечала, что очень занята.

– По-моему, это

была не единственная причина. Я думаю, Тесса хорошо понимала, что ею интересуются главным образом из-за внешности.

– Ага, но мне-то нужно было не только смотреть!
– Парк улыбнулся до ушей.

– Ты отвратителен и неисправим, - хмыкнул Лэн.
– Знаешь, я до сих пор помню, как вас с Вальмой застукали у лагуны в гроте Оптнер. Ты сказал ей, что, если вы узнаете друг друга поближе, ты не будешь включать сирену. Спорю, она не разговаривала с тобой полсеместра.

– Игра стоила свеч.

Лэн укоризненно покачал головой.

– Просьба пристегнуть ремни и укрепить ручную кладь, - сказали откуда-то сверху.
– Смена тяги через две минуты.
– Голос приглушенно забормотал, убеждая пассажиров быть поосторожнее с напитками.

– Ты приготовил талисман?
– спросил Лэн.

– Нет. Дураков и без меня хватает.

Лэн огляделся. По крайней мере двое, ребенок и взрослый, прятали в кулаках какие-то мелкие предметы. Момент начала торможения, когда гравитация исчезала, уже успел обрасти традициями. Похоже, люди считали, в отсутствие закона тяготения начинают действовать другие законы...

Вскоре радиоголос объявил:

Торможение начинается. Просим оставаться на своих местах до окончания маневра.

Едва голос умолк, Лэн почувствовал, что его желудок становится как бы легче. Он сцепил руки, чтобы они не поднимались; прошло двадцать секунд - и теперь только ремень безопасности удерживал его на месте.

Веснушчатый мальчишка с огненно-рыжими волосами вскинул руку и разжал кулак, выпуская на свободу игрушку в виде насекомого. Чуть левее взмыла в воздух другая такая же игрушка. Обе поднялись к самому потолку; одна, оттолкнувшись от поверхности, описала дугу, другая, жужжа, пролетела у самой шеи Лэна, направляясь к центру салона. Она описывала большие круги, устремляясь то в одну, то в другую сторону, и выглядела совсем как живая. Когда "насекомое" загудело, некоторые пассажиры засмеялись: похоже было, что кто-то храпит через нос и одновременно напевает песенку без слов. "Очевидно, новая модель", - подумал Лэн.

В этот момент его слегка прижало к спинке кресла - межпланетный паром начал разворот на 180 градусов. Звездное поле в иллюминаторе медленно перевернулось сверху вниз. Насекомое, накренившись, плюхнулось на голову одного из пассажиров, чем несказанно развеселило его соседей.

Минутой позже Лэн ощутил, как неведомая сила тянет его из кресла; невесомость длилась несколько секунд, а затем корабль снизил скорость, и Лэн опять утонул в кресле: заработали тормозные двигатели, выводя корабль на орбиту Неверенда.

Черно-желтое насекомое отчаянно боролось

с возрастающей силой тяжести и в конце концов рухнуло на пол, издав на прощание странный звук - такого Лэну еще не доводилось слышать: невнятное бульканье, а затем неожиданно громкое и назойливое жужжание, как будто толстый шмель внезапно сказал: "а-жжжжж", а затем так же внезапно умер. Лэн присоединился к общему хохоту. Ничего не скажешь, печальная кончина.

Сквозь общий смех пробился радиоголос, разрешающий пассажирам отпустить бокалы и отстегнуть ремни. Двое взрослых и рыжий мальчуган подобрали свои игрушки.

За соседним столиком мужчина, все еще под впечатлением от акробатических трюков игрушки, то слишком сильно сжимал свой стаканколбочку, то отпивал не вовремя. Наконец жидкость попала ему в нос и брызнула на женщину напротив.

Парк громко расхохотался, и мужчина осуждающе посмотрел на него. Женщина вытирала рукав салфеткой.

– Прощу прощения, - пискнул Парк.
– Не успели мы без приключений сменить тягу, и вот... нате вам...
– И он снова зашелся в хохоте. Оскорбленная парочка гордо вышла из салона, подчеркнуто стараясь не замечать Парка. Лэн взглянул на корчащегося от смеха друга и заметил:

– Что мне в тебе нравится, так это то, как ты все воспринимаешь. Пожалуй, я ошибся насчет мужа-ревнивца. Довольно скупо описал возможного убийцу.

Парк заревел от смеха, пассажиры, вздрогнув, недоуменно уставились на него. Лэн наклонился к соседу и сказал:

– Простите моего друга. Трагедия юности. Все, что напоминает сифон, до сих пор травмирует его психику - особенно если это человеческий нос.

Мужчина озадаченно уставился на Лэна, а Парк захохотал еще оглушительнее.

– Прекрати!
– В глазах у него стояли слезы, а щеки зловеще покраснели. Такие испытания давались ему нелегко.

Лэн выдержал секунду и, перехватив взгляд Парка, посмотрел ему в глаза и улыбнулся:

– Знаешь, я вспомнил, как ты пытался убедить Ширл, что чем раньше начнешь заниматься сексом, тем большее удовольствие получишь в старости. А она спросила у своей мамаши - правда ли это? А та пришла поговорить с твоей...

– Умоляю - хватит!
– Физиономия Парка начала приобретать багровый оттенок.

Лэн дал Парку слегка отдышаться и, когда наступила относительная тишина, произнес:

– Мистер Тендалз. Помнишь, как ты изменил изображение на выпускной голограмме...

Парк согнулся в три погибели и отчаянно замахал рукой. Лицо его перекосилось, из глаз текли слезы.

– ... и приделал ему рачьи глазки, торчащие изо лба. Для тебя что, нет ничего святого?

Парк пытался закрыть уши руками, но так трясся от смеха, что все время промахивался, а Лэн безжалостно продолжал:

– А помнишь, как он отвечал на вопросы и сказал, что около ста тысяч клеток человеческого мозга ежедневно отмирает и как было бы плохо, если бы они не восстанавливались...

Парк энергично замотал головой, надеясь, что провал в его памяти остановит Лэна, но не тут-то было.