Зази в метро
Шрифт:
– - Может, она в туалете? с оптимизмом произнес он.
– - Нет,-- тихо ответила Марселина.- Турандот видел, как она убегала.
– - А что именно ты видел?
– спросил Габриель Турнндота.
– - Я увидел, как она линяет, догнал ее, хотел привести домой.
– - Это хорошо, ты настоящий друг.
– - Да, но она разоралась, собралась толпа, она кричала, дескать, я к ней приставал.
– - А ты что, не приставал?
– спросил Габриель.
– - Конечно, нет.
– - А то ведь всякое бывает.
– - Это точно, бывает всякое.
– -
– - Пусть он доскажет,- тихо сказала Марселина.
– - Так вот. Вокруг - толпа людей, готовых в любой момент набить мне морду. Эти ублюдки приняли меня за растлителя малолеток.
Габриель и Марселина не сдержались и прыснули.
– - Но как только я увидел, что они про меня и были, я тут же смылся.
– - Что, сдрейфил?
– - А то. Никогда в жизни так не трухал. Даже во время бомбежки.
– - А я никогда бомбежки не боялся,- сказал Габриель.- Ведь бомбили англичане, и я знал, что их бомбы предназначались не мне, а фрицам. Я-то встречал англичан с распростертыми объятиями...
– - А это тут при чем?
– сказал Турандот,
– - Не важно. Я все равно не боялся. С моей головы и волос не упал, даже в худшие времена. У фрицев были штаны полны от страха, они драпали в укрытия - только пятки сверкали, а я веселился, я не прятался, я любовался фейерверком, раз - ив точку, склад боеприпасов - ба-бах! вокзал - был и нету, завод в руинах, город в огне - классное зрелище.- Габриель заключил со вздохом: - По сути дела, не так уж мы тогда плохо и жили.
– А мне война тяжело далась,- сказал Турандот,- на черном рынке я был лопух лопухом. Не знаю почему, но мне все время впаивали штрафы, перли что-нибудь, то государство, то налоговая система, то контролеры, мою лавочку то и дело прикрывали, а в июне 44-го, когда я чуток разжился золотишком, меня как раз прекрасненько и разбомбили. Вот так... Непруха. Еще хорошо, что я получил в наследство эту халупу, а то...
– Уж не тебе бы жаловаться,- сказал Габриель, у тебя все отлично, работенка не бей лежачего.
– Тебя бы на мое место! Да моя работа не только утомительна, но и опасна.
– А что бы ты сказал, если бы тебе приходилось вкалывать по ночам, как мне? А спать днем. Спать днем - страшно утомительно, хотя со стороны так сразу и не скажешь. Не говоря уже о том, что тебя могут разбудить ни свет ни заря, как, например, сегодня. Ох, не хотел бы я, чтобы так было каждый день.
– Девочку надо будет держать взаперти,- посоветовал Турандот.
– Интересно все-таки, почему она смылась,- задумчиво произнес Габриель.
– Ей не хотелось будить тебя, и, чтобы не шуметь, она решила пройтись,тихо сказала Марселина.
– Я не хочу, чтобы она гуляла одна,- произнес Габриель,- улица - школа порока, это все знают.
– Может быть, она, как пишут газетчики, совершила побег?
– Это было бы совсем не здорово,- ответил Габриель.- Боюсь, тогда легавых звать придется. Хорошо же я при этом буду выглядеть!
– А ты не думаешь, что тебе нужно самому попытаться ее отыскать? спокойно спросила Марселина.
– Я лично иду досыпать,- сказал Габриель и направился к кровати.
– Пойдя за ней, ты только выполнишь свой долг,- заявил Турандот.
Габриель ухмыльнулся и сказал, пародируя Зази:
– А пошел ты со своим долгом.- И добавил: - Сама найдется.
– А если она нарвется на сексуального маньяка?
– тихо спросила Марселина.
– Вроде Турандота?
– пошутил Габриель.
– - Не смешно,- отозвался Турандот.
– - Сама иди.
– У меня белье на плите.
– Лучше бы вы стирали белье в американских прачечных самообслуживания,вмешался Турандот,- тогда и хлопот никаких, я лично всегда так делаю.
– Может, она от стирки удовольствие получает? Твое какое дело! Болтай, болтай, вот все, на что ты годен! Вот где они у меня сидят, эти ваши американские штучки.
И он похлопал себя по заднице.
– Надо же,- сказал Турандот иронично.- А я считал тебя американофилом.
– Американофилом! Меня! Ты употребляешь слова, смысл которых не понимаешь сам. Американофил! Что, теперь из-за этого и белье дома стирать нельзя? Мы с Марселиной не просто американофилы, дурная твоя голова, мы еще к тому же и стиралофилы! Что, не доходит?!
Турандот не нашелся, что ответить. Одетый в длинную рубашку фирмы "Хикэтнунк", которую действительно стирать было непросто, он решил вернуться к более конкретной и актуальной проблеме.
– - Ты бы лучше сходил за девчонкой,- посоветовал он Габриелю.
– - Чтобы вляпаться в такую же историю, как и ты? Чтобы меня линчевал на месте его величество Вульгус Пекус?! ' (простой народ (лат))
Турандот пожал плечами.
– Болтай, болтай, вот все, на что ты годен,- пренебрежительно сказал он.
– - Ну, иди!
– тихо сказала Марселина.
– Вы меня достали оба,- недовольно пробурчал Гибриель.
Он ушел в спальню, не спеша оделся, уныло провел рукой по подбородку, с которого не успел убрать щетину, вздохнул и вышел к ним вновь.
Турандот и Марселина или, скорее, Марселина и Турандот обсуждали достоинства и недостатки стиральных машин. Габриель чмокнул Марселину в лобик.
– Прощай,- сказал он многозначительно,- труба зовет! Я иду исполнять свой долг.
Он крепко пожал руку Турандоту. Чувство, переполнявшее его в эту минуту, не позволяло сказать ничего, кроме известной фразы "Труба зовет!", и в глазах его светилась тоска, свойственная личностям, которых ожидает Великая Судьба.
Остальные приумолкли.
Габриель пошел. Вышел.
На улице он принюхался. Ничего особенного. Как всегда, сильно пахло из "Погребка". Он не знал, куда идти, на Юг или на Север, именно так пролегала дорога, на которой он находился. Тут чей-то крик прервал его колебания. Это был сапожник Подшаффэ, подававший ему из своей лавочки знаки. Габриель подошел.
– Вы наверняка девочку ищете?
– Да,- без энтузиазма пробурчал Габриель.
– Я знаю, куда она пошла.
– Вы всегда все знаете,- недовольно сказал Габриель.