Здесь было лето
Шрифт:
— Я сказал — разъезжаемся! Балбес! Так лучше будет!
А ведь Толик дело говорит, — мелькнуло в голове. Вовка первым повернул направо, вильнул — колесо повело на сырой траве — выровнялся и припустил в сторону от Толика, Сереги и Артема. Оглянулся, увидел Толика, уходящего в сторону леса, и Серегу с Артемом, несущихся напрямик, туда, где через несколько сотен метров начиналось то самое Молочное озеро, заросшее вдоль берега густым камышом. Там наверняка сидят удильщики. Да и народ должен быть, из разыскивающих… А джип несся по прямой, будто за Артемом, ревел мотором, вырывал из земли пучки травы. Сквозь
Серега вильнул в сторону, поехал не к озеру, а на край станицы. Джип теперь уже точно мчался за Артемом…
Вовка отвернулся, сосредоточился на своем пути. Он крутил педали так быстро, что онемели мышцы, лодыжки налились тяжестью и заболели, а еще разбитая коленка застонала, отдалась болью в голове. Но Вовка и не думал останавливаться. Через пару минут он достиг асфальтированной дороги, въехал в станицу и помчался улочками к своему дому. Пару раз ему попадались люди, которые кричали что-то, показывали на него пальцами, но Вовка ехал вперед, стиснув зубы.
Одна улочка, еще одна, узкая дорога из щебня, камешки летят в стороны, скрип колеса, песок, выдох, капли пота падают на глаза, снова асфальт, тротуар, плитка, земля из-под колес, поворот…
Лизка сидела на скамейке, с телефоном в руках, набирала что-то, сосредоточенно. Вовка затормозил и едва не упал. Ноги подкашивались и отказывались слушаться. Глаза Лизки округлились от испуга.
— Ты что?.. Ты как это?.. Ты откуда?..
Она вскочила, подхватила падающего Вовку и дотащила его до лавочки. Вовка задыхался. Сил не было даже отдышаться. Ноги болели так, будто в них воткнули одновременно сотню велосипедных спиц.
— Вовка! — Лизка дотронулась до его плеча. — Вовка, где остальные? Что происходит? Ты откуда такой… что у тебя с коленкой? Где твоя майка? Ты грязный весь!
— В… милицию!.. Звони! — выдохнул Вовка и закашлял. — Срочно!..
— Я позвонила уже.
— Сюда… пусть едут! Я им все покажу! Надо срочно!
Лизка все поняла, тут же набрала номер и заговорила:
— Тут один из мальчиков нашелся. Да, которые потерялись! У него коленка разбита, и еще… он плохо себя чувствует! Помощь нужна, срочно! Скорую? Нет, еще не вызывала. Хорошо… Адрес?..
Лизка назвала адрес, потом позвонила снова, но уже в скорую помощь. Вовка хотел сказать ей, что все в порядке, но закашлял снова. Воздух вырывался хриплый, горячий, у Вовки снова начинался жар. Тогда он откинулся на скамейке, прислонился затылком к забору и закрыл глаза. Стало темно и как-то тихо. Только сердце колотилось в ушах — быстро, трепетно. Вовка почувствовал Лизкину руку в своей руке, сжал ее крепко и улыбнулся. Даже дышать стало легче.
Потом Лизка ойкнула, совсем как тогда, в телефонной трубке, и напряглась. Вовка открыл глаза. На дороге, напротив дома, стоял Ваня. Тот самый, из хомяков. Был он высоким и худым, но с ощутимо выпирающим животом. Волосы, которых, видимо, никогда не касалась расческа, торчали грязными патлами в разные стороны. В руке у Вани была совковая лопата. Ваня недобро ухмылялся.
— Вы что, мелюзга, опухли в конец? — рявкнул он, делая шаг в их сторону. — Вы совсем охренели? Поставили на уши всю станицу, ментов навызывали, вертолет, вон, скоро за вами пустят! Вы кого из себя строите, а? Суперменов? Ну-ка, вставай, со мной пойдешь!
Лизка еще крепче сжала Вовкину руку. И в этот момент Вовка понял, что никуда он не пойдет. Просто потому что здесь, рядом, Лизка. И она нуждается в его помощи.
Вовка наклонился, поднял с земли осколок кирпича и крепко зажал его в руке. Встал с лавочки, загораживая Лизку. Ваня рассмеялся, хотя глаза его не смеялись вовсе — они горели злостью.
— С ума сошел, пацан? Я же тебя лопатой перешибу и не замечу! Как дам по голове и все. Лучше брось свою игрушку и пошли, по-хорошему.
— Зачем? — спросил Вовка, а голос предательски дрожал.
— Как зачем? Вы же хотите всем рассказать, что происходит, верно? А Женька вам хочет объяснить, почему этого нельзя делать. Понимаешь? Он толково умеет объяснять. Вы потом и пикнуть не посмеете. Ну? Идешь? Или лопатой по голове хочешь?
— Лопатой хочу. — сказал Вовка.
Лизка за спиной громко всхлипнула, схватила Вовку за плечо, шепнула:
— Лучше иди… Зачем ты так?
— Он же и тебя потом лопатой, разве не видишь? — спросил Вовка. — Они все и есть такие, как Артем читал в книжках — упыри, оборотни! Выглядят, как нормальные люди, а внутри монстры.
— Вот это ты загнул! — продолжал ухмыляться Ваня. — Ладно, не идешь сам, придется мне тебя заставлять.
Ваня бросился в их сторону, замахиваясь лопатой. Вовка швырнул осколок кирпича, угодил Ване в живот, потом закричал: "Прыгай!", и прыгнул сам. По спине ударили — сильно — и боль вспыхнула перед глазами разноцветными брызгами, будто кто-то плеснул в лицо радугой. Вовка почувствовал, что падает, потом ударился лицом о землю и куда-то покатился. Тело налилось неподъемной тяжестью, уши заложило, и сквозь странный, глухой шум донесся до Вовки далекий звонкий крик. Вовка подумал, что если с Лизкой что-то случиться, то он… то он…
А потом он услышал звуки сирены. И скрип колес. И какой-то шум. Радуга в глазах быстро погасла, уступив место темноте. Вовка потерял сознание.
Очнулся он в автомобиле. Как это всегда бывает, сначала показалось, что мир вокруг — это сон, но потом нахлынули эмоции, звуки, чувства, Вовка все вспомнил и встрепенулся. Сбоку сидела Лизка, заплаканная, но, вроде бы, спокойная. Рядом с ней — молодой милиционер, с редкими усиками. С другой стороны сидел врач в халате, что-то записывал в блокнот. Автомобиль мелко трясся на дороге. Куда-то ехали.
Увидев, что Вовка открыл глаза, врач взял его за запястье, принялся мерить пульс.
— Как себя чувствуешь? — спросил он.
— Нормально. — ответил Вовка. Голос вышел слабый, хриплый. — Только спина болит… и ноги.
— Это потому что тебе лопатой перепало. — сказал милиционер. — Но ты герой, молодец, помог задержать преступника!
Лизка часто-часто заморгала и отвернулась, прижав одну руку к глазам.
— Ты чего? — спросил Вовка. — Все же в порядке!
Лизка не ответила, только всхлипнула громко.